Жребий (Жребий Салема)
Шрифт:
– Кто там?
– Сьюзи Нортон, мистер Берк.
Мэтт открыл дверь, и Сьюзен поразилась, как сильно он изменился. Перед ней стоял осунувшийся старик, и она с изумлением увидела, что на груди у него висит тяжелое золотое распятие. На фоне фланелевой рубашки в клетку оно смотрелось настолько нелепо, что Сьюзен с трудом удержалась от смеха.
– Входи. А где Бен?
Выслушав ее рассказ, Мэтт сник еще больше.
– Так, значит, Флойд Тиббитс решил разыграть роль отвергнутого любовника! Время для этого он выбрал самое неподходящее! Сегодня после обеда тело Майка Райерсона привезли
– Какой визит? И что произошло с Майком?
– Хочешь кофе? – рассеянно спросил Мэтт.
– Нет. Я хочу выяснить, что происходит. Бен сказал, что вы знаете.
– Это будет непросто. Бену легко просить, а рассказывать придется мне! Но я попытаюсь.
– А что…
Он жестом ее остановил.
– Все в свое время. На днях вы с матерью заходили в новый магазин.
– Да, – непонимающе нахмурилась Сьюзен. – И что?
– Ты можешь рассказать о своих впечатлениях, особенно о хозяине?
– Мистере Стрейкере?
– Да.
– Он производит очень приятное впечатление, – начала она. – Я бы сказала, на редкость учтивый. Сделал комплимент Глинис Мэйберри по поводу ее платья, и та покраснела как школьница. Спросил у миссис Боддин, почему у нее перевязана рука – она обожглась, – и тут же написал ей рецепт мази от ожогов. А когда вошла Мейбл… – Сьюзен, вспомнив, не удержалась от смеха.
– Что?
– Он предложил ей кресло. Даже не кресло, а настоящий трон! Из красного дерева, и все резное. Он сам приволок его из кладовки – с улыбкой и не переставая разговаривать с посетительницами. А кресло весит не меньше трехсот фунтов! Взял Мейбл под ручку, а она хихикала! Представляете? Видели бы вы эту картину! И еще он угощал всех кофе. Очень крепким и очень хорошим.
– Он тебе понравился? – поинтересовался Мэтт, не сводя со Сьюзен глаз.
– А это важно?
– Возможно.
– Тогда скажу о своем впечатлении как женщина. И да и нет! Наверное, он как мужчина показался мне привлекательным. В годах, очень вежлив и с изысканными манерами. Глядя на него, не сомневаешься, что он разбирается во французской кухне, знает, какое вино с чем сочетается, причем не просто красное или белое, а даже год урожая и с какого виноградника. Человек совершенно другого круга. Но отнюдь не изнеженный или женоподобный. Гибкий, как танцор. И, понятно, в таком абсолютно лысом мужчине есть что-то привлекательное. – Испугавшись, что наговорила лишнего, Сьюзен покраснела и смущенно улыбнулась.
– И в то же время – нет, – напомнил Мэтт.
Она пожала плечами.
– Это трудно объяснить. Мне кажется… мне кажется, что за всем этим скрывается презрение. Какой-то цинизм. Как будто он играл некую роль – играл хорошо, но понимал, что одурачить нас можно и не выкладываясь. Чувствовалась какая-то снисходительность! – Она посмотрела на Мэтта с сомнением, не будучи уверенной, что смогла объяснить. – И еще в нем ощущалась жестокость. Даже не знаю почему.
– А кто-нибудь сделал покупки?
– Так, мелочь, но ему, похоже, было все равно. Мама купила маленькую полочку из Югославии, а миссис Питри чудесный миниатюрный раскладной столик. Больше я не видела.
– И он в этом преуспел?
– В общем, да, – ответила Сьюзен, сравнив восторженное восприятие Р. Т. Стрейкера матерью с антагонизмом по отношению к Бену, которого та невзлюбила с самого начала.
– А его партнера вы видели?
– Мистера Барлоу? Нет, он в Нью-Йорке занимается закупками.
– Вот как? – переспросил Мэтт, думая о своем. – Интересно. Никто его так и не видел.
– Мистер Берк, вы не считаете, что пора объяснить, что все это значит?
Он тяжело вздохнул.
– Попробую. Но то, что вы рассказали, меня очень тревожит. Очень! Все так хорошо сходится…
– Что? Что сходится?
– Начну с того, как я встретил Майка Райерсона в заведении Делла. Это было вчера вечером… А кажется, что прошла целая вечность!
Он закончил рассказ в двадцать минут девятого, и к тому времени они оба выпили по две чашки кофе.
– Кажется, все, – сказал Мэтт и поинтересовался: – А теперь, наверное, мне уже пора выдать себя за Наполеона? И рассказать о своих астральных встречах с Тулуз-Лотреком?
– Перестаньте! Наверняка этому есть какое-то объяснение, но не то, что вы думаете. И вам известно это не хуже меня.
– Я тоже так думал до прошлой ночи.
– Если у вас действительно нет врагов, о чем спрашивал Бен, то не исключено, что Майк сам все это устроил. В бреду или беспамятстве! – Звучало это не слишком правдоподобно, но Сьюзен не сдавалась. – А может, вы просто уснули и вам все это приснилось. Я сама недавно задремала и даже не заметила, как прошло минут пятнадцать – двадцать.
Мэтт устало пожал плечами.
– Разве можно чем-то подтвердить слова, противоречащие здравому смыслу? Но я слышал то, что слышал. И я не спал. И есть еще одна вещь, которая меня беспокоит… и даже очень. Если верить старым книгам, вампир не может так запросто проникнуть в дом и высосать кровь. Не может! Его обязательно должны пригласить. И прошлой ночью Майк Райерсон пригласил Дэнни Глика. А Майка пригласил я сам!
– Мэтт, Бен рассказывал вам о своей новой книге?
Тот вертел в руках трубку, но не раскуривал ее.
– Совсем немного. Только то, что она как-то связана с Марстен-Хаусом.
– А он рассказывал, что пережил в нем сам, когда был маленьким?
Учитель устремил на девушку пристальный взгляд.
– В самом доме? Нет.
– Бен отправился туда на спор. Он мечтал, чтобы его приняли в одну компанию, и в качестве испытания должен был проникнуть в Марстен-Хаус и что-нибудь оттуда вынести. Он выполнил поручение, но перед тем как покинуть дом, решил подняться на второй этаж и посмотреть спальню, где повесился Хьюби Марстен. Он открыл дверь и увидел там висящего в петле Хьюби. И тот открыл глаза! Бен опрометью бросился оттуда, но воспоминание об этом не давало ему покоя двадцать четыре года. И вот он вернулся в Салемс-Лот, чтобы написать свою версию случившегося.