Жребий (Жребий Салема)
Шрифт:
– Согласен, – подтвердил Кори. Он смотрел незнакомцу в глаза, и его взгляд обещал Кори множество чудеснейших вещей.
– Эта страна являет собой удивительный парадокс. В других краях, если люди изо дня в день едят досыта, то становятся толстыми и вялыми… как свиньи. Но тут – совершенно иная картина! Чем больше у вас есть, тем агрессивнее вы становитесь! Понимаете? Взять хотя бы мистера Сойера. Имея так много, он жалеет жалких крох со своего стола. Как ребенок на празднике, который отталкивает другого, хотя сам уже не может проглотить ни кусочка. Разве не так?
– Так, –
– Все дело в системе координат, верно?
– Да! – восхищенно подтвердил Кори, поразившись, какие правильные слова подобрал незнакомец, и даже не заметив, что сигарета выскользнула из пальцев и дымится на земле.
– Я мог бы и не приезжать в ваш провинциальный городок, – задумчиво продолжал незнакомец, – а отправиться в какой-нибудь бурлящий мегаполис… Ба! – Он неожиданно встряхнулся и сверкнул глазами. – А что я знаю о больших городах? Да меня там сразу задавит машина, стоит захотеть перейти улицу! Я там задохнусь от смога! И меня будут окружать скользкие и недалекие дилетанты, чьи интересы… – как бы это поточнее выразиться? враждебны? – да, чьи интересы враждебны моим. Как может такой провинциал, как я, выжить в хитросплетениях большого города… пусть даже американского? Нет, нет и еще раз нет! Делать мне там нечего!
– О да! – зачарованно прошептал Кори.
– Поэтому я приехал сюда, в город, о котором узнал от замечательного, но, к сожалению, ныне покойного местного жителя. Горожане тут не утратили своей зажиточности и полнокровия, в них так много агрессии и тьмы, столь необходимых для… Pokol; vurderlak; eyalik… В английском нет подходящего слова. Вы меня понимаете?
– Да, – прошептал Кори.
– Люди здесь не отгородились панцирем из бетона и цемента от жизненной силы, исходящей от матери-земли. Они омывают руки в жизненных водах, черпая из них энергию жизни. Разве не так?
– Так!
Незнакомец добродушно хмыкнул и положил руку на плечо Кори.
– Вы хороший парень. Красивый и сильный. И вам не хочется покидать столь замечательный город, правда?
– Не хочется… – прошептал Кори, вдруг потеряв уверенность. К нему возвращался страх. Но все это не важно. Незнакомец наверняка не допустит, чтобы с ним случилось что-то плохое.
– И ты его не покинешь! Никогда!
Кори, дрожа, не мог сдвинуться с места, а Барлоу наклонил к нему голову.
– И ты еще сумеешь отомстить тем, кто в пресыщении своем не думает о тех, кто голоден.
Кори Брайант погрузился в великую реку забвения, и река эта была временем, а воды ее – алыми.
В субботу вечером, когда по телевизору показывали фильм, телефон на тумбочке возле кровати Бена зазвонил. Это была Сьюзен: от волнения голос у нее срывался.
– Бен, Флойд Тиббитс умер. Вчера ночью в камере. Доктор Коуди говорит, что из-за острой анемии. Но мы же с ним встречались! У него была гипертония, даже в армию из-за нее не взяли!
– Спокойнее! – сказал Бен, садясь на кровати.
– И это еще не все. У Макдугаллов – они живут
– А известно, от чего умер ребенок?
– Мама рассказывала, что миссис Эванс услышала крики Сандры Макдугалл и вызвала старого доктора Плаумана. Плауман ничего говорить не стал, но, по словам миссис Эванс, она видела ребенка – и на вид с ним все было в порядке… только он был мертвый!
– А оба ненормальных в лице меня и Мэтта сейчас в больнице и вмешаться не могут, – задумчиво произнес Бен, обращаясь скорее к себе, нежели к Сьюзен. – Как будто нарочно подстроено.
– И это еще не все!
– Вот как?
– Пропал Карл Форман. И тело Майка Райерсона.
– Думаю, мы были правы, – услышал Бен собственный голос. – Другого объяснения нет. Завтра же выпишусь из больницы!
– А тебя отпустят?
– Меня не станут удерживать насильно, – рассеянно ответил он, думая уже о другом. – У тебя есть распятие?
– У меня?! – Она удивилась и даже слегка развеселилась. – Нет, конечно.
– Я не шучу, Сьюзен, это очень серьезно! А ты можешь его где-нибудь раздобыть прямо сейчас?
– Думаю, у Мэри Боддин. Я к ней схожу…
– Нет! Никуда из дома не выходи! Сделай крест сама, хотя бы склей из двух палочек, и положи возле кровати.
– Бен, я в это не верю! Скорее всего это маньяк, считающий себя вампиром, но…
– Верь во что хочешь, но крест сделай!
– Но…
– Обещаешь? Ну хотя бы ради меня!
– Ладно, Бен, – неуверенно согласилась она.
– Ты можешь завтра приехать в больницу около девяти?
– Могу.
– Хорошо. Мы вместе поднимемся к Мэтту и введем его в курс дела. А затем поговорим с доктором Джеймсом Коуди.
– Он наверняка решит, что ты сумасшедший, Бен. Неужели ты не понимаешь?
– Понимаю. Но с наступлением темноты уже сомневаешься, что реально, а что – нет. Разве не так?
– Так, – тихо согласилась она. – О Господи!
По непонятной причине ему вдруг вспомнилась Миранда и ее смерть. Как мотоцикл занесло на мокром асфальте, отчаянный крик жены, его собственный ужас при виде неумолимо надвигающегося борта грузовика.
– Сьюзен?
– Слушаю.
– Будь крайне осторожна! Очень прошу!
Закончив разговор, Бен положил трубку на рычаг и перевел невидящий взгляд на экран телевизора, по которому шла комедия с Дорис Дей и Роком Хадсоном. Бен чувствовал себя беззащитным – у него самого не было никакого распятия. Он посмотрел в окно, за которым царила полная мгла, и ощутил, как его охватывает знакомый с детства ужас, а по телевизору Дорис Дей купала в мыльной пене лохматого пса.
Окружной морг в Портленде представлял собой холодное помещение, пропахшее антисептиком и облицованное плиткой. И пол, и стены, и потолок были одинаково зелеными, разве что последний – чуть светлее. Стены расчерчены квадратными дверцами, похожими на ячейки камеры хранения на автовокзале. Длинные флуоресцентные лампы заливали зал холодным светом, отчего он производил гнетущее впечатление. Правда, его постояльцы никогда не жаловались.