Жуга. Осенний лис
Шрифт:
Удар!
Нет, меня так просто не убьёшь! Я сам строил этот замок, эти камни помнят тепло моих рук. Ну, подходите! Хоть поодиночке, хоть все сразу! А, проклятые твари, вам жутко не повезло!..
Глаза… Морды… Крики… Вой… Рассечённые тела… Дождь… Кровь… Жизнь утекает по капле, душа тяжелеет, как свинцовый шар в ладонях, и только – ветер! ветер!
Ветер…
Неужели всё?
Кажется, и впрямь – всё…
Всё.
Странным сном минула ночь, и снова наступил день, туманный и хмурый. Этим утром, обшаривая трюм, Жуга обнаружил длинный брус сухого красноватого дерева и, примостившись на корме, сподобился резать его ножом. В воду летели стружки. Зерги сидела рядом, поджав ноги и упираясь подбородком
– Сколько тебе лет, травник?
– Не знаю. – Жуга передёрнул плечом. – Не считал. Лет двадцать, наверное. А что?
– Ты не бреешь бороду.
– Не растёт.
– А травы твои где?
– Потерял… Лето настанет – новых наберу. – Он поднял голову. – А ты взаправду ученица колдуна?
– Не веришь? – Глаза её сощурились. – Думаешь, вру, да?
Жуга усмехнулся:
– Верю-верю всякому зверю, а тебе, ежу, погожу.
Зерги надулась и некоторое время молчала, склонив голову набок и задумчиво кусая губы. Жуга чувствовал себя неловко под пристальным взглядом её серых глаз и весь ушёл в работу, стараясь не смотреть в её сторону.
– А я знаю, кто ты, – сказала вдруг она.
Тот поднял бровь:
– Тогда ты знаешь больше, чем я.
– Ты – крысолов. Тот, из Гаммельна, который крыс увёл и в речке утопил. Угадала, да?
– Ох, люди! – Жуга мотнул кудлатой головой и рассмеялся. Прошёлся пятернёй по волосам, посмотрел девушке в глаза. – С чего ты взяла?
– Слухами земля полнится, – улыбнулась та. – И потом, кто б ещё смог такое проделать?
– Чего только не придумают. Не топил я их. Не было такого.
– Может, ты и детишек не уводил?
– Детей увёл, – кивнул Жуга. – Так получилось. Да только я же их обратно и привёл. А что ещё из Гаммельна слыхать?
– Всего понемногу, – уклончиво ответила Зерги, глядя в сторону. – Звонарь от них ушёл, а нового так и не нашли. А ещё говорили, будто бургомистр ихний провалился.
– Что-о?! – Жуга опешил. – Это как?
– Да очень просто. Сел с семьёй за стол покушать, ну, все вместе и провалились. Со второго этажа на первый, а оттуда в подвал. Крысы пол подгрызли, – пояснила она, поймав его недоумённый взгляд.
– Что, только у него? – ошарашенно спросил Жуга. Девушка кивнула. – Вот те раз…
Он отложил недоделанный посох и долго молчал. Прошёлся пятернёй по волосам. Зерги придвинулась ближе, перехватив его руку в движении, и Жуга вздрогнул, ощутив холодное прикосновение. Тыльную сторону ладони травника наискосок пересекала розоватая полоска – память о вчерашней драке.
– Это что, вчера ножом?
– Угу.
– Больно?
– Нет. Уже затянулось.
– Хм! Надо же, как быстро.
Жуга кивнул в ответ. Он и сам заметил в последнее время, что раны его заживают с быстротой невероятной, порою просто пугающей. Что было тому причиной, он не знал, а думать об этом не хотелось.
– Ты метался во сне. Что тебя гнетёт?
Жуга ответил не сразу, собираясь с мыслями.
– Мне снятся собаки, – сказал он наконец. – Мне снятся звери. Мне снится, что твари с глазами как лампы вцепились мне в крылья у самого неба и я рухнул… Нелепо, как падший ангел. – Он посмотрел ей в глаза и продолжил: – Я не помню падения, я помню только глухой удар о холодные камни. Неужели я мог залететь так высоко и сорваться? Жестоко… – Он вздохнул и помотал головой, словно прогоняя видение. – Прямо вниз…
Зерги не ответила.
– Кто такие псы дождя? – помолчав, спросил Жуга.
Девушка вздрогнула. Взгляд её серых глаз сделался насторожённым.
– Ты думаешь, они существуют? – спросила она.
Жуга пожал плечами:
– Мне просто отсоветовали с ними встречаться.
– Псы дождя… – медленно произнесла она. Порыв ветра взметнул её золотистую, косо обрезанную чёлку. – Я только слышала про них. – Она закрыла глаза и заговорила, медленно, словно повторяя заученное: – Они приходят в ночь самого большого весеннего прилива. Злые, трусливые, вечно голодные, они бегут по следам твоей души, не зная устали, слюна капает с их клыков, и нет от них спасения ни днём ни ночью. Они разрушат всё, что тебе дорого, и даже если им самим ничего не нужно, тебе они всё равно ничего не оставят… – Глаза её открылись. – Если ты веришь в псов дождя, так, может, и в белых волков тоже?
– А чего не верить? – Жуга пожал плечами. – Я их видел.
– Ты их… что?!
– Я даже с ними говорил.
Потрясённая, Зерги умолкла и на сей раз молчала довольно долго. Жуга даже подумал, не обидел ли он её ненароком.
– Я не слыхала, чтобы кто-нибудь остался в живых после встречи с ними, – наконец сказала она. – Даже Веридис, и тот об этом не упоминал. Только в детстве, помню, я слышала песню…
– Спой.
– Я не умею петь, – потупилась та.
– Спой как умеешь. Пожалуйста.
Она запела. Сперва тихо, просто читая строку за строкой, но старые слова жили собственной жизнью, тянули мелодию за собой, голос девушки набирал силу, и вскоре песня стала действительно песней.
Утром снежным белые волкиС утренним снегом, как беглые толки,Выбегут в поле, следы разбросают,Набегавшись вволю, бесследно растают.Что вы ищете в выпавшем снеге?Вам противен вкус нашего хлеба.Вас гонит в зиму запах добычи —Крови медвежьей и крови бычьей.Вы – холодные снежные звери.Неисчислимы ваши потери —Гибнете сотнями в солнечном свете,И жизнь ваша длится лишь до рассвета.Жутким плачем расколется ночь —Всё! Никто мне не сможет помочь:Застынет под окнами бешеный вой —Это снежные волки пришли за мной!Лишь рассветёт, и – белые костиПод сахарным снегом, как тонкие трости,Вырастут в поле под музыку вьюги,Их не разыщут ни волки, ни люди [11] .11
Стихи Вячеслава Бутусова из песни «Белые волки».
Жуга поднял голову.
– Всё так, – пробормотал он, – всё так… Скажи, Зерги, в этой твоей «магии чисел» четвёрка что-нибудь значит?
– Четвёрка? – Она задумалась. – Пожалуй, да… Да. Четыре времени года, четыре стороны света, четыре стихии… А что?
– Твой учитель, он вроде магией стихий занимался? – Зерги кивнула. – Расскажи.
– Агриппа писал…
– Агриппа? Кто это? – нетерпеливо перебил Жуга.
– Один учёный. Он говорил, что в мире есть четыре основы телесных вещей, суть огонь, земля, вода и воздух. Из них образуется всё. Четыре стихии дают четыре формы совершенных тел: камни, металлы, растения и животные.