Жуков. Рожденный побеждать
Шрифт:
Сталин утвердил предложения Жукова, подчеркнув необходимость захвата Ржева «силами 30-й армии с севера и 31-й армии с юга 9 августа».
Жуков, реализуя свой план, ввел в сражение 6 августа на сычевском направлении фронтовую подвижную группу в составе 6-го и 8-го танковых и 2-го гвардейского кавалерийского корпусов. Это был своевременный шаг, так как командование группы армий «Центр» укрепило 9-ю армию тремя танковыми и двумя пехотными дивизиями и предприняло контрудар в общем направлении на Погорелое Городище. Генерал К. Типпельскирх отмечал: «Прорыв удалось предотвратить только тем, что три танковые и несколько пехотных дивизий, которые уже готовились к переброске на южный фронт, были задержаны и введены сначала для локализации прорыва, а затем и для контрудара» {359} .
Жуков, стремясь сорвать намерения противника, нанес по его резервам удар авиацией и нацелил на них основные силы подвижной
С 10 августа сражение разгорелось с новой силой. Главная группировка советских войск нанесла удар в стык между 3-й танковой и 9-й армиями. Вскоре сражение охватило всю полосу от Гжатска до района западнее Ржева. Генерал Модель, беспокоясь за свой правый фланг, перебросил туда все имевшиеся резервы и наспех сформированные из обозников и отпускников боевые группы. Войска 3-й танковой и 9-й армий оказывали упорное сопротивление, удерживая занимаемые позиции. Все попытки советских войск выйти к железной дороге Ржев — Вязьма решительно пресекались противником. Добиться значительных территориальных успехов советским войскам не удалось. Однако они сорвали контрудар противника, нанесли ему поражение и вынудили перейти к обороне на рубеже рек Вазуза и Гжать, село Карманово.
В дальнейшем войска правого крыла Западного фронта вели бои за расширение захваченных на левых берегах Вазузы и Гжати плацдармов и на подступах к Карманово и Быково. Используя успех Западного фронта, войска 30 и 29-й армий Калининского фронта во второй половине августа вышли на подступы к Ржеву, но овладеть им не смогли. 23 августа 31-я армия при помощи войск 29-й армии освободила Зубцов, а войска 20-й армии — Карманово. На этом наступательные возможности наших войск были исчерпаны, и они перешли к обороне.
С этой трактовкой событий не согласна С. А. Герасимова, отмечающая, что наступление продолжалось и после 23 августа. Все это верно. Но нельзя забывать о том, что согласно директиве № 170514 Ставки ВГК от 16 июля войска Калининского и Западного фронтов должны были «овладеть городами Ржев и Зубцов, выйти и прочно закрепиться на реках Волга и Вазуза, обеспечив за собой тет-де-поны в районе Ржева и Зубцова». Полностью эту задачу войска не выполнили. Левое крыло Калининского фронта не сумело овладеть Ржевом, но вышло к Волге. Правое крыло Западного фронта сумело овладеть Зубцовом и захватить плацдарм на левом берегу Вазузы. Основным итогом Ржевско-Сычевской наступательной операции явилось то, что советские войска продвинулись на 30–45 км, ликвидировали плацдарм противника на левом берегу Волги в районе Ржева, сковали крупные силы группы армий «Центр» и вынудили противника перебросить в район операции 12 дивизий с других участков советско-германского фронта.
При этом Жуков был уверен: «Если бы в нашем распоряжении были одна-две армии, можно было бы во взаимодействии с Калининским фронтом не только разгромить ржевскую группировку, но и всю ржевско-вяземскую группу немецких войск и значительно улучшить оперативное положение на всем западном стратегическом направлении. К сожалению, эта реальная возможность Верховным Главнокомандованием была упущена» {360} . С этим мнением можно согласиться, так как сил для выполнения задач, поставленных войскам Западного и Калининского фронтов, действительно не хватало. Да еще в ходе операции Ставка ВГК изымала из Западного фронта части и соединения. Так, 11 августа командующему войсками Западного фронта было приказано направить в пункты нового назначения четыре (298, 173, 116 и 342-ю) стрелковые дивизии. Следует также учесть, что советским войскам пришлось прорывать заблаговременно созданную глубоко эшелонированную и сильно укрепленную оборону. Поэтому и потери войск были значительны. Из 345,1 тыс. человек, привлеченных к операции, в ходе боевых действий было потеряно 193,7 тыс., в том числе почти 51,5 тыс. (14,9 %) — безвозвратно {361} . В ходе ожесточенных боев 16 вражеских дивизий, по оценкам авторов энциклопедии «Великая Отечественная война 1941–1945», потеряли 50–80 % личного состава, а в каждой из танковых дивизий из 150–160 боевых машин осталось не более 20–30. Противник сравнивал сражение за ржевско-вяземский выступ с сражением на Сомме периода Первой мировой войны: «Чтобы расширить прорыв, большевики направили туда крупные массы людей, танков, самолетов. Бомбы и снаряды сыпались дождем. Их орудия непрерывно сеяли смерть и разрушения на наших линиях. Мы, молодежь, считали, а старики подтверждали, что ужасное сражение на Сомме снова стало реальностью в борьбе на этих перепаханных сталью и политых кровью квадратных метрах» {362} .
После
Поздно вечером в Кремле Сталин сообщил, что Государственный комитет обороны решил направить Жукова в район Сталинграда.
Что же произошло в районе Сталинграда?
23 июля противник предпринял попытку охватывающими ударами по флангам советских войск в большой излучине Дона окружить их, выйти в район Калача и с запада прорваться к Сталинграду. Однако войска 62 и 64-й армий и 1 и 4-й танковых армий сорвали этот замысел врага. К 10 августа советские войска отошли на левый берег Дона, заняли оборону на внешнем обводе Сталинграда и остановили продвижение противника. Еще 31 июля противник вынужден был повернуть с кавказского на сталинградское направление 4-ю танковую армию, передовые части которой 2 августа вышли к Котельниковскому, создав угрозу прорыва к Сталинграду с юго-запада. Для обороны этого направления 7 августа из состава Сталинградского фронта был выделен новый Юго-Восточный фронт (64, 57, 51, 1-я гвардейская, с 30 августа — 62-я армии, 8-я воздушная армия) под командованием генерал-полковника А. И. Ерёменко. Его войска 9–10 августа нанесли контрудар и вынудили 4-ю танковую армию противника перейти к обороне. К 17 августа его войска и здесь были остановлены на внешнем оборонительном обводе. 19 августа противник возобновил наступление, стремясь овладеть Сталинградом одновременными ударами с запада и юго-запада. 23 августа 14-му танковому корпусу 6-й армии удалось прорваться к Волге севернее Сталинграда. Противник попытался захватить город ударом с севера вдоль Волги. В отражении этого удара важную роль сыграли части Сталинградского корпусного района ПВО. В тот же день вражеская авиация подвергла Сталинград варварской бомбардировке, совершив около 2000 самолетовылетов.
Сталин слишком поздно осознал свою ошибку, когда ратовал за наступление на всех фронтах. Надо было спасать город, носивший его имя. Если посмотреть директивы, которые опубликованы в сборнике «Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16 (5–2)», то видно, что летом 1942 г. основное внимание Ставки ВГК и Генштаба было сосредоточено на юге и юго-западе страны. Западное направление интересовало их менее всего: там был Жуков.
Главная задача — не допустить, чтобы противник захватил Сталинград. Для этого Ставка ВГК срочно перебрасывала под Сталинград 1-ю гвардейскую армию генерала К. С. Москаленко. Она должна прибыть в район Лозное и с утра 2 сентября нанести контрудар по прорвавшейся к Волге группировке противника, а затем соединиться с 62-й армией. Туда же направлялись 66-я армия генерала Р. Я. Малиновского и 24-я армия генерала Д. Т. Козлова. Но всего это было мало. Необходимо было на месте разобраться в обстановке и решить, что делать. Сталин, как известно, не был любителем разъезжать по фронтам. Нужен был человек, на которого можно полностью положиться. Вся надежда была теперь на Жукова. Поэтому его повысили в должности и дали самые широкие полномочия. Он должен был принять необходимые меры, чтобы обеспечить удар 1-й гвардейской армии и под его прикрытием вывести в исходные районы 24 и 66-ю армии. Ввести эти армии в сражение следовало незамедлительно, иначе Сталинград будет потерян.
Г. К. Жуков в своих воспоминаниях отмечает, что он 29 августа вылетел из Москвы и через четыре часа уже был на полевом аэродроме в районе Камышина. Если же верить «Хронике деятельности Маршала Советского Союза Г. К. Жукова в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.», то он 29–31 августа работал в Генеральном штабе и Ставке ВГК, а руководил операциями Сталинградского (с 1 октября — Донской) фронта с 31 августа по 3 октября {364} .
Прибыв из Камышина в штаб Сталинградского фронта, который размещался в Малой Ивановке, Жуков пришел к мнению, что встретившие его начальник штаба генерал Д. Н. Никишев и начальник оперативного отдела полковник И. Н. Рухле не совсем уверены в том, что в районе Сталинграда противника можно остановить. Несколько позднее, обсудив обстановку с командующим фронтом генералом В. Н. Гордовым и командующим 1-й гвардейской армией К. С. Москаленко, Георгий Константинович пришел к весьма огорчительному выводу — войска не в состоянии перейти в наступление.