Жупочка стреляет на поражение
Шрифт:
Пролог
К библиотечной стойке подплыл щеголеватого вида молодой человек и, игнорируя мою матушку, стрельнул по мне насмешливым взглядом.
Я вздохнула. Сейчас начнётся «оригинальное» представление, двадцатое за сегодня. Конечно, бедную горбатую библиотекаршу каждый норовит обидеть. Это же так весело!
В этом году первокурсники совсем борзые. Что называется, оторви да брось. И мне порой так и хочется оторвать им кое-что и бросить!
Но самое обидное, что этот вот второкурсник не наигрался в прошлом году. Уже и имя моё выучил и
Так себе, кстати, комедию. Не смешную. Кривенькую и косую.
– Жупочка, будьте добры «Ректальный метод врачевания» и научный труд «Синдром Кваземодо»(1).
– К сожалению, – напускаю на себя максимально бесстрастный и непринуждённый вид, – все экземпляры сейчас выданы.
– Но вы даже не посмотрели! – изо всех сил старается не заржать этот... хлыщ. – Мне позарез нужны эти книги! Я требую, чтобы вы ещё раз тщательно проверили полки! Иначе буду жаловаться!
Требует он, жаловаться побежит. Ага, как же. Небось, книжонки эти, будь они неладны, даже не откроет. Сдаст завтра, чтобы эту гадкую эстафету принял другой такой же остолоп.
________________
(1) – в романе описывается параллельная реальность, где тоже жил некий писатель, двойник Виктора Гюго, написавший «Собор Парижской Богоматери».
Синдром Квазимодо – в данном случае горбатость.
Поджимаю губы и иду в хранилище, а в спину мне летит сдавленный смешок:
– Постарайтесь найти, Жупочка!
Как же им всем нравится произносить моё имя...
Почему я позволяю так обращаться к себе? Да потому что «Жупочка» – это гораздо... ГОРАЗДО приличнее, чем моё полное имя. Как же я мечтаю поменять его и забыть... Ну, и ещё потому, что зубами держусь за эту работу, на которую меня по блату устроила моя маман. А куда ещё возьмут горбатую страшненькую девицу, даже с высшим культурологическим образованием? Никуда. Потому что «образование» у меня на спине всё решает. А в библиотеке Академии целительства я – ходячий экспонат, носитель какого-то там врождённого магического недуга. Типа я должна была быть магичкой, но вместо этого уродилась обыкновенной горбуньей.
На полках, как я уже сообщила студенту, нужной книги нет, но я всё равно выжидаю время, якобы ищу, а сама делаю дыхательную гимнастику. Доктор прописал для успокоения нервов. Сказал: дышите, и ваша нервная система будет, как у младенца.
Не уверена, в курсе ли доктор, что дети в первые годы своей жизни постоянно орут и испражняются. Но кто я такая, чтобы спорить с доктором?
После глубокомысленного пыхтения в застенках библиотечного архива возвращаюсь к студентику с пустыми руками.
Хочется дурашливо по-китайски скосить глаза, присесть коленями в стороны, развести руками и сказать: «Нисиво нетю. Убидились?»
Но одёргиваю себя, вспоминая, что я же после дыхательной гимнастики и спокойна, как дохлая лошадь.
– Как же так? – изображая праведный гнев, округляет глаза студент. – Мне позарез нужны эти книги! Может, мне лично пойти проверить?
– Все экземпляры выданы в читальный зал, – в доску вежливо сообщаю. – Может быть, вас интересует ещё какая-нибудь книга?
– Нет! Мне нужны эти!
– Вы можете составить компанию другому ценителю ректальных
За дверью в наш библиотечный зал кто-то заливисто заржал. Стоящего передо мной студентика тоже сложило пополам в приступе гомерического (жаль, не геморрагического) смеха, и он, держась за живот, ретировался.
И это будущие светила нашей медицины!
Только из виду скрылся предыдущий шутник-оригинал, как возле стойки возник новый и удивлённо поморгал, уставившись на мой бейджик с именем.
– Здравствуйте. Будьте добры рек... – таким-то мелодичным бархатным голосом, и гадости мне говорить! У-у-у!
Я закатила глаза.
– Вам плохо? – прозвучало не насмешливо, а, как-то... я даже испытала что-то сродни стыду.
– Жупочка у нас трудится, как пчёлка, – вступилась за меня маменька, которую студентики не замечали, будто она для порядка тут сидит. – Начало года... У нас всегда так: ни присесть, ни поесть.
– Я гость в вашем государстве. Знаком не со всеми нормами поведения, – без единой, замечу, смешинки поведал нам этот картиночного вида молодой человек. Либо он актёр от бога, либо действительно иностранец.
А красивы-ы-ый... Картинка! Мне б этого мужика. Для контраста. Ха-ха! М-мда... Извините, замечталась.
Но я всё равно не поверила в его серьёзность, и нелёгкая дёрнула меня ляпнуть:
– Классика жанра: обычно принцев и принцесс засылают в академию под иностранными именами. Якобы они гости государства и бла-бла-бла...
Ну, а что? Да, сдержанностью я никогда не страдала. Явился тут такой раскрасавец, только короны на голове не хватает. По-любому будущий шишка.
И вот он стоит, молчит, моргает, смотрит на меня как-то ну очень странно: то ли собирается убить за рассекречивание государственной тайны, то ли завербовать к себе в спецслужбу. Скорей всего, первое, потому что кому я такая горбатая жируха с титьками на пузе нужна?
А красавчик-то застыл.
Неужели я угадала?
– Будьте добры рекомендуемые для лекарского факультета пособия, – наконец, отмер он и протянул мне список.
Ладно хоть не ректально-фекальные книженции запросил. Фух! Будет теперь моим любимчиком. На такого только смотреть и любоваться. А ещё можно мечтать!
Ну а что? Должна же я хоть от чего-то получать эстетическое удовольствие. Так, например, у меня в туалете на двери висит плакат с Аполло, нашим всемирно известным силачом, который к тому же редкостный красавчик. Бывает, восседаю на фаянсовом круге и мечтаю... Бывает, даже кажется, что Аполло мне подмигивает, и я тоже начинаю игриво и загадочно подёргивать бровками ему в ответ.
Упс... кажется я отвлеклась и мысленно переместилась к своему туалетному красавчику. То-то этот новенький сердцеед стоит и как-то странно поглядывает на меня. Наверняка еле держится, чтобы не сбежать от меня.
Тэк-с, раз не убегает, значит, чего-то хочет от меня. На чём мы остановились? А...
– Учебники по основной программе вам уже выдали? – осведомилась у него.
– Да. Учебники я уже получил.
Из хранилища я вернулась вся взмокшая от пота, с высокой стопкой книг в руках, подпирая её сверху подбородком, чтобы не развалилась по дороге.