Журнал 64
Шрифт:
– Конечно, но, может, помешает вот это… А если ты говоришь о безопасности, я как-то не рассчитываю проводить в управлении больше времени, чем необходимо. Не так уж здесь и уютно. В моей сумочке есть предметы для самообороны, так что пускай только попробуют.
Карл подумал о перцовом баллончике и электрошокере, в крайней степени неприятной вещице, на которую у нее явно не имелось разрешения.
– Ага. Но все-таки будь поосторожней, Роза.
Она усмехнулась на его слова, что уже само по себе являлось оружием.
– Я просмотрела документы, принесенные от Нёрвига, и занесла в свою базу данных имена всех персон, привлекавшихся к суду. – Роза выложила на стол перед Карлом
– Ясно. То есть он работал у Нёрвига? – предположил Карл.
– Да, в фирме «Нёрвиг и Сёндерсков». Когда партнерство распалось, он поступил на работу в некую адвокатскую контору в Копенгагене.
Карл опустил глаза на страницу. Роза сделала четыре колонки для каждого из дел. Одна – с именем обвиняемого по делу, которого защищала адвокатская контора, вторая – с именем жертвы, и, наконец, две последние с указанием даты и сути дела соответственно.
Колонка «Суть дела» изобиловала жалобами на злоупотребления тестом на интеллект и общую медицинскую небрежность, в подавляющем большинстве случаев – на неудачные или даже избыточные гинекологические процедуры. В колонке с именами можно было обнаружить как заурядные датские фамилии, так и звучавшие на иностранный манер.
– Я выбрала несколько дел и изучила их довольно подробно, – сказала Роза. – Несомненно, мы столкнулись с самым систематизированным бардаком, какой я когда-либо видела. Чистой воды дискриминация и господский менталитет. Если это всего лишь верхушка айсберга, то сообщество виновно в огромном количестве преступлений против женщин и нерожденных детей.
Она показала на пять имен, фигурировавших чаще остальных. Курт Вад, Вильфрид Лёнберг и еще три.
– На сайте «Чистых линий» указано, что четверо из них по-прежнему являются влиятельными членами партии, а пятый умер. Как вам, господа?
– Если такие звери получат право голоса в Дании, Карл, будет война, уж поверь мне, – прорычал Ассад, проигнорировав адский звук, каким уже десятый раз за утро привлекал к себе их внимание его идиотский телефон.
Мёрк пристально посмотрел на коллегу. Дело сильнее обычного затронуло его чувства; да и вообще так можно было сказать про обоих помощников. Словно нацелилось прямо в их сердца. Совершенно ясно, что его друзья имеют свои душевные раны, и все-таки Карлу казалось странным, что расследование настолько задело Ассада за живое и что он настолько сильно потрясен выясненными фактами.
– Если эти типы избежали обвинений в депортации женщин на остров, – продолжал сириец без остановки, сомкнув черные брови над переносицей, – обвинений в уничтожении совершенно здоровых плодов и в стерилизации множества женщин, значит, они могут безнаказанно делать все, что угодно. Вот что я имею в виду. И совсем никуда не годится, если при этом они еще и заседают в фолькетинге.
– Ассад, Роза, послушайте меня. В первую очередь мы расследуем исчезновение пятерых людей, верно? Рита Нильсен, Гитта Чарльз, Филип Нёрвиг, Вигго Могенсен, Таге Германсен. Все они пропали примерно в одно и то же время и с тех пор так никогда и не объявились. По всей видимости, произошло преступление. Мы установили общие знаменатели, такие как женское учреждение на Спрогё и Нэте Германсен, с одной стороны, а с другой стороны, множество вещей, связанных с Куртом Вадом и его деятельностью, которая несомненно вызывает тысячи вопросов. Возможно, следует копать глубже в его идеях и наработках, а возможно, и нет. Но все же наша основная цель – раскрыть дела о пропажах без вести, остальное следует передать в Национальный центр расследований или в службу внутренней полицейской разведки. Такое огромное дело не по силам троим людям, к тому же оно в высшей степени опасное.
Ассад явно был недоволен.
– Карл, ты сам видел царапины на двери карцера на Спрогё. Ты сам слышал то, что Миа Нёрвиг рассказывала о Курте Ваде. Ты можешь ознакомиться вот с этим списком. Нам стоит встретиться со старым негодяем и обсудить с ним весь тот кошмар, который остается на его совести. Другого я предложить не могу.
Карл поднял руку. Довольно своевременно телефонный звонок прервал накалявшуюся атмосферу. По крайней мере, так ему казалось, пока он не увидел, что звонит Мона.
– Да, – сказал он в трубку более прохладно, чем намеревался.
Даже жар в ее голосе ничего не изменил.
– Мне показалось, ты куда-то пропал. Ты потерял ключ?
Карл прошел чуть глубже по подвальному коридору.
– Нет, просто я не хотел приезжать и беспокоить тебя. Вполне могло случиться, что Рольф еще нежился у тебя в спальне.
Нельзя сказать, что наступившая пауза оказалась неприятной, но печальной, пожалуй. Существовало столько всяческих способов сказать той, от кого ты без ума, что не хочешь делить ее ни с кем. А результатом чаще всего бывает ссора. Мёрк считал секунды и уже собирался положить трубку в приступе разочарования, когда его барабанная перепонка чуть не лопнула от приступа громоподобного хохота.
– Вот так насмешил! Какой же ты милашка, Карл… Ты приревновал к псу, милый мой. Матильда оставила мне на попечение своего керн-терьерчика, пока она на своих курсах в интернате.
– К псу? – Тут нервно-паралитический газ со свистом вылетел из баллона. – А с какой стати, когда я позвонил, ты выдала мне фразу «не бери в голову, обсудим как-нибудь в другой раз»? Я испытал довольно неприятные чувства.
– О-ох, мой друг… Когда же ты, наконец, поймешь, что, если женщине, которая еще не провела как минимум полчаса перед зеркалом, звонит ее возлюбленный, она совершенно не готова к разговорам с ним?
– Сдается мне, сейчас ты намекаешь, что опять проверяла меня?
Мона рассмеялась.
– Карл, а ты опытный полицейский. Вот и еще одна загадка прояснилась.
– Я выдержал испытание?
– Возможно, обсудим вечером. Когда Рольф будет лежать между нами.
Они свернули с Роскилевай на Брёндбюостервай со скоплениями высоток, возвышающихся по обе стороны улицы.
– Я знаю Брёндбю Норд довольно хорошо, – заметил Ассад. – А ты, Карл?
Карл кивнул. Сколько раз он патрулировал этот район? По слухам, Брёндбюостер когда-то был динамичным городом с тремя площадями, которые могли предложить все, что душе угодно. Сперва тут были прекрасные кварталы, населенные богатыми гражданами, а затем один за другим выстроились огромные торговые центры – «Рёдовре», «Глоструп», «Видовре», «Билка» в Исхое и Хундиге, – и вдруг целый город оказался опустошен. Массовое закрытие бутиков, исчезновение добротных некогда успешно торгующих магазинов, и теперь не осталось практически ничего. Возможно, на данный момент Брёндбю являлся коммуной с наиболее запущенной деловой жизнью в стране. Где пешеходная улица, где большой торговый комплекс? Где кинотеатр и культурный центр? Сейчас здесь проживали только граждане, имевшие машину, либо те, кто предъявлял низкие требования к городской инфраструктуре.