Журнал 64
Шрифт:
– Нет, погодите, – возразил журналист. – Я бы все-таки хотел с нею поговорить. Она выглядит довольно миролюбиво.
Ласка фыркнула, но промолчала.
Он сделал шаг навстречу.
– Я приехал из журнала «Фоторепортаж». Вы могли бы уделить мне немного времени?
Нэте быстро кивнула, несмотря на то, что в нее вперились четыре пары ожесточенных глаз.
Он оглянулся к персоналу.
– Всего десять минут у моста. Несколько вопросов и пара фотографий. Вы можете стоять поблизости и вмешаться,
Когда они отошли, одна из наставниц отделилась от остальных по знаку Ласки и направилась к конторе директрисы.
«У тебя всего одно мгновение», – подумала Нэте и отправилась впереди журналиста в проход между постройками, ведущий к пристани.
День выдался особо солнечным. У мостков причала стояла моторная лодка, на которой приплыл журналист. Она видела рулевого и раньше, поэтому улыбнулась и помахала ему рукой.
За то, чтобы оказаться на этой лодке и совершить морскую прогулку к большой земле, Нэте отдала бы несколько лет своей жизни.
– Я не слабоумная и совсем не такая ненормальная, как многие другие, – быстро сказала она журналисту, обернувшись. – Меня изнасиловал врач, Курт Вад, после чего я была отправлена на остров. Вы можете найти его контакты в телефонной книге.
Журналист рывком повернул голову в ее сторону.
– Вот как… Ты говоришь, что тебя изнасиловали?
– Да.
– Врач по имени Курт Вад?
– Да. Можете проверить по протоколу судебного заседания. Это было дело, которое я проиграла.
Он медленно кивнул, но ничего не записал. Почему, скажите на милость?
– А тебя как зовут?
– Нэте Германсен.
Имя он все же записал.
– Ты говоришь, что абсолютно нормальная, но я знаю, что все вы, кто находится на этом острове, имеете какой-то диагноз. Какой у тебя?
– Диагноз? – Она впервые слышала это слово.
Он улыбнулся.
– Нэте, ты можешь назвать мне третий по величине город Дании?
Она отвернулась к насыпи с плодовыми деревьями, прекрасно понимая, что сейчас произойдет. Еще три вопроса, и клеймо в его глазах ей обеспечено.
– Я знаю, что это не Оденсе, потому что Оденсе – второй по величине, – все же попыталась она.
Он кивнул.
– Наверное, ты с Фюна?
– Да, я родилась в нескольких километрах от Ассенса.
– Может, ты мне расскажешь что-нибудь про дом Ханса Кристиана Андерсена в Оденсе? Какого он цвета?
Нэте покачала головой.
– Вы не могли бы забрать меня отсюда? Я расскажу вам много такого о здешней жизни, чего вы никогда не узнаете. Многие вещи, о которых вы и не предполагаете.
– Например?
– Кое-что о персонале. Если кто-то проявляет к нам доброжелательность, их быстро отсылают обратно на материк. Если мы не подчиняемся, нас избивают и бросают в одну из штрафных комнат.
– Штрафные комнаты?
– Ну да, карцеры. Помещение, где есть только кровать, и всё.
– Да, но тут вроде как никто и не обещал праздничного времяпрепровождения, верно?
Нэте покачала головой. Журналист не понял этого жеста.
– Мы можем отсюда выбраться только после операции по стерилизации.
Он кивнул.
– Да, я в курсе. Это делается для того, чтобы вы не могли дать жизнь детям, о которых впоследствии не сможете заботиться. Тебе не кажется это весьма гуманным?
– Гуманным?
– Ну да, человечным.
– Почему я не имею права рожать детей? Чем мои дети хуже остальных?
Мужчина посмотрел на Нэте сверху вниз, а затем взглянул на трех наставниц, следовавших за ними на расстоянии нескольких шагов и пытавшихся подслушать их беседу.
– Покажи, какая из них устраивает побои, – попросил он.
Нэте обернулась.
– Все трое, но та, что меньше всех ростом, наносит удары с наибольшей жестокостью. Норовит попасть в шею, так что потом несколько дней не можешь повернуть голову.
– Ясно… Послушай, я смотрю, сюда торопится сама директриса. Расскажи мне еще что-нибудь. Например, что вам запрещено делать?
– Персонал прячет все приправы. Соль, перец, уксус и тому подобные вещи выставляются, только когда приезжают гости.
Он улыбнулся.
– Ну ладно, сойдет. Еда вроде ничего, я сам пробовал.
– Самое неприятное то, что они нас ненавидят. Мы им безразличны. Они относятся ко всем нам одинаково и не хотят нас слушать.
Он рассмеялся.
– Тебе стоит познакомиться с нашим шеф-редактором. Ты только что описала его в точности.
Нэте услышала, как наставницы позади нее расступаются, и последнее, что она заметила, прежде чем директриса схватила ее за руку и потащила прочь, было, как человек в лодке закурил сигарету и поправил удочку.
Ее не поняли – по крайней мере, поняли неверно. Все молитвы оказались тщетны. Она не более чем клочок травы.
Сначала Нэте валялась в штрафной комнате и рыдала. Но поскольку это ни к чему не привело, девушка принялась кричать что было сил, чтобы они выпустили ее, затем стала пинать и царапать дверь. Устав от этого грохота и треска, к ней явились две наставницы, запихнули ее руки в рукава смирительной рубахи и привязали к кровати.
На протяжении многих часов Нэте лежала в рыданиях и разговаривала с блеклой белой стенкой, словно та могла вдруг рассыпаться и предоставить ей желанную свободу. Наконец дверь отворилась, и вошла директриса; за нею по пятам следовала усердная маленькая Ласка, помощница.