Журнал 64
Шрифт:
На мгновение хозяйка дома уставилась в пространство перед собой. Если она не ответит на поставленный вопрос, тут что-то нечисто.
– Так почему я не обратилась к властям? – переспросила она. – Ну, потому что я просто не могла. На следующий день я отправилась на Майорку, чтобы купить дом, я точно помню, и около полугода вообще не читала датскую прессу. Зиму я провожу в Сон Вида. И единственная причина, почему я сейчас нахожусь дома, состоит в том, что у меня возникли кое-какие проблемы с камнями в почках. Предпочитаю решать эти проблемы в Дании.
– У вас есть какие-нибудь
– Конечно. Только скажите мне прямо. Мне кажется, я чувствую, что в данный момент меня допрашивают. Если вы в чем-либо меня подозреваете, скажите сразу.
– Нет, Нэте Германсен. Но мы должны прояснить некоторые вопросы, в частности, почему вы не отреагировали на поиски Риты Нильсен. Мы можем посмотреть документы на дом?
– Значит, хорошо, что они хранятся уже не на Майорке, – немного обиженно заметила она. – А то они лежали у меня там вплоть до прошлого года, тут же постоянно происходят кражи… Нужно как-то себя обезопасить.
Нэте точно знала, где они лежали. Выложив их перед Карлом, она указала на дату покупки.
– Я купила дом тридцатого сентября восемьдесят седьмого года, но перед этим три недели были потрачены на поиски и обсуждение сделки. Владелец намеревался меня облапошить, но ему не удалось.
– Однако…
– Ну да, после четвертого сентября прошло много времени, я понимаю, но так уж вот получилось. Возможно, у меня где-то еще хранятся билеты на самолет; я бы не удивилась. Тогда бы вы убедились, что меня действительно не было дома. Конечно, я не смогу отыскать их так быстро…
– Меня устроил бы штемпель в паспорте или какой-либо иной документ, – сказал Карл. – Наверняка у вас сохранился старый паспорт, а там, скорее всего, есть и штемпели, которые служат доказательством?
– Наверняка, но боюсь, вам придется прийти как-нибудь попозже. Я поищу.
Мёрк кивнул. Она явно говорила правду.
– Как вы относились к Гитте Чарльз, Нэте? Вы могли бы описать?
– Зачем вам это знать?
– Да, вы правы, вопрос, наверное, неверно сформулирован. Дело в том, что по поводу Гитты Чарльз у нас чрезвычайно мало сведений. По-видимому, никто из знакомых с ней людей не дожил до сегодняшнего дня, а потому нам очень сложно понять, что за человек она была и возможные причины ее исчезновения. Вы можете дать ей характеристику?
Было очевидно, что дама в затруднении. «Как может заключенный говорить хорошо о тюремщике?» – видимо, так можно было сформулировать ее дилемму.
– Она отвратительно вела себя по отношению к вам, поэтому вы не можете ответить так просто? – вмешался Ассад.
Нэте Германсен кивнула.
– Да, это нелегко.
– Потому что Спрогё был жутким островом, верно? А она была одной из тех, кто удерживал вас там, да? – продолжал Ассад, не спуская глаз с тарелки с печеньем.
Собеседница вновь кивнула.
– На самом деле, я уже много лет не думала о ней. Как и о Спрогё. Там творилось настоящее безумие. Они изолировали нас от мира и перерезали нам маточные трубы. Нас называли слабоумными, я даже не знаю почему. И, хотя Гитта Чарльз была не самой плохой, все же она никоим образом не способствовала моему освобождению оттуда.
– С тех пор вы с ней не общались?
– Нет, слава богу.
– Есть еще Филип Нёрвиг. Его вы помните?
Она слабо кивнула.
– Он тоже пропал в тот день, – сказал Карл. – По словам его супруги, кто-то пригласил его в Копенгаген. Вы утверждаете, что тогда вступили в фазу жизни, когда вам нужно было устроить очную ставку с прошлым. Филип Нёрвиг ведь каким-то образом виновен в вашем несчастье, верно? Виновен в том, что дело против Курта Вада имело для вас неблагоприятный исход. Значит, он принадлежал к числу тех, с кем вы желали побывать на очной ставке, Нэте? Приглашение, которое он получил, было от вас?
– Да нет. Я приглашала только Риту и Таге, больше никого. – Она покачала головой. – Не понимаю. Столько людей одновременно, и со всеми я была знакома… Что же могло случиться?
– Вот именно поэтому мы, из отдела Q, и вмешались. Старые дела, дела под особым контролем – такова наша сфера деятельности. И столько одновременных дел о пропаже без вести, неким способом связанных друг с другом, – не вполне естественное совпадение, вы и сами понимаете.
– Мы занялись расследованием вокруг деятельности врача Курта Вада, – добавил Ассад.
Немного раньше, чем планировал Карл, но таков уж был его помощник.
– И тут много пересечений с исчезнувшими людьми, – продолжил Мёрк. – В первую очередь, с Нёрвигом.
– Курт Вад! – Она вздернула голову, как кошка, заметившая стайку птиц в пределах досягаемости своих когтей.
– Да, мы в курсе, что он, вероятно, стоял у истоков вашего горя. В одном из журналов Нёрвига мы прочитали, как он отклонил ваши обвинения против него и обратил их против вас самой. Мне прискорбно вновь вытаскивать это на поверхность, но все же – если вы знаете что-нибудь о связи между исчезновениями и его персоной, мы были бы вам премного благодарны.
Нэте кивнула.
– Постараюсь вам помочь.
– Бесспорно, ваше дело стоит одним из первых в цепочке дел Курта Вада, где он отклонился от истины и добился собственной победы, несмотря на то, что был виноват. Если теперь Курту Ваду будет предъявлено обвинение, вполне возможно, что нам придется призвать вас в качестве одного из многих свидетелей. Как вы относитесь к такому?
– Стану ли я свидетельствовать против Курта Вада? Нет, уверена, что не стану. То время для меня прошло. Справедливость нагонит его и без моего соучастия. Несомненно, дьявол уже притаился где-то в ожидании и потирает руки.
– Мы прекрасно вас понимаем, Нэте, – заверил Ассад, намереваясь налить себе очередную чашку.
Карл жестом остановил его.
– Ну что ж, мы рассчитываем услышать от вас что-либо в ближайшее время, Нэте Германсен. Спасибо за угощение.
Потом он кивнул коллеге, давая понять, что аудиенция окончена. Если они немного поторопятся, то можно будет успеть заглянуть домой, переодеться, а затем проверить, как работает его новый ключ от покоев Моны.
Ассад поблагодарил хозяйку. Мимоходом он отправил в рот очередное печенье, похвалил его, а затем вдруг поднял кверху указательный палец.