Журнал «Если» №10 2010

Кроуэлл Бенджамин

Работа по-настоящему угнетала и раздражала меня, я уже подумывал выйти на пенсию досрочно. Не мог больше выносить вида чужих страданий и ощущения собственной беспомощности. Если бы ежевечерний алкоголь или наркота помогали справиться с подобными сложностями, то я непременно подсел бы на эту дрянь, но я знал: проблема все равно останется.

Как-то вечером в конце лета я зашел на обед в привычный ресторанчик, а после решил прогуляться пешком, а не ехать на одной из движущихся экспресс-дорожек. Когда я наконец добрался до дома, уже стемнело, но на удивление свет у меня в окне горел. Я мог бы поклясться, что выключил

электричество, когда уходил на работу.

Привычно сжимая импульсник в ладони, я осторожно подобрался к двери. Пробормотал код доступа, подождал, пока дверь раздвинется, шагнул внутрь и увидел перед собой Джебедайю Бёрка.

— Глазам не верю! — воскликнул я, убирая оружие. — Я уж похоронил тебя года три назад.

— Как ты, Гейб? — просто спросил он.

— Обалдел, — признал я, не делая попыток скрыть свою радость. — Что ты здесь делаешь?

Он оглядел остроугольную гостиную.

— Любуюсь картинами, — сообщил он. — И твоей библиотекой. Прошло много времени, с тех пор как я видел настоящую книгу.

— Черт побери, как ты сюда проник? У меня тут подключено чуть ли не произведение замочного искусства.

— Я многому научился у звездных цыган.

— Как ты от них сбежал? — спросил я.

— Об этом нам и надо поговорить, — ответил Джебедайя.

— Ты кое-что о них узнал, — взволновался я.

— Я узнал о них всё.

Я подошел к своему любимому креслу, велел ему парить на высоте пары дюймов над полом и уселся поудобнее.

— Расскажи, — попросил я.

— Для того и пришел.

— Начни со своего побега, — сказал я.

— Побега не было, — пожал плечами Джебедайя.

— Не понял.

— Сейчас поймешь. — Он поманил стул, подождал, пока тот прилетит из угла и сел рядом, всего в полуметре от меня. — Давай я начну с того, что они тебе никогда не лгали. И никогда не нарушали закон.

— Нет, — сказал я. — Бродяги просто разбивали сердца и крушили воспоминания.

Он кивнул:

— Да. Такое часто случалось. Но тут уж ничего не поделаешь.

— Еще как поделаешь, — парировал я. — Им не требуется грабить своих подопечных.

— Они никого не грабят, Гейб. Они никогда никого не заставляют подписывать соглашение, и они никогда не берут того, что не было им обещано.

— Да брось! — махнул я рукой. — Ты рассуждаешь, как цыган.

— Это неудивительно, — ответил он. Я снова потянулся к импульснику.

— Ты хочешь сказать, что присоединился к ним, — уточнил я.

— Убери пушку, Гейб, — произнес он ровно, без намека на страх в голосе. — Ты жаждешь крови или ответов на вопросы?

— Пока не решил.

— Я не буду говорить, пока ты не выберешь что-нибудь одно.

Джебедайя сложил руки на груди и терпеливо ждал. Он знал, что после трех десятков лет охоты на звездных цыган мне нужны ответы. Наконец я проворчал проклятье и вложил ствол в кобуру.

— Так-то лучше, — кивнул мой бывший напарник.

— Говори, — велел я. — И пусть справедливость восторжествует.

— Первое, что тебе надо понять, Гейб, они инопланетяне в полном смысле этого слова.

— Понял.

— Нет, не понял, — многозначительно подчеркнул он. — Ты так думаешь, но они появляются в человеческом обличье, бегло говорят по-террански, делают ту же работу, принимают оплату в республиканской валюте, и ты думаешь, что они люди. Грубые и бесчувственные —

конечно, но люди.

— Они такие и есть, — подтвердил я.

— Я тоже так думал. Но ошибался.

— Продолжай, я слушаю.

— Конечно, слушаешь. Я просто надеюсь, что еще и слышишь.

— Избавь меня от игры в слова и продолжай, — велел я.

— Ладно. Звездные цыгане одарены многочисленными способностями. Многие из них ты видел и наверняка догадываешься о других. Но они также несут на себе проклятие в виде одного недостатка, и этот единственный дефект, возможно, перевешивает все их достоинства. — Он помолчал. — У них нет эмоций. Они не могут чувствовать.

— О чем ты говоришь?!

— Они не могут вырабатывать эмоции, но способны впитывать чувства других. Звездные цыгане осознали свой изъян и эту способность при первом же контакте с иной расой. Они увидели, насколько пусты были их жизни, и занялись решением проблемы.

— И единственная эмоция, которая им по нраву — это страдание? — съязвил я. — Вот уж чего бы я не взял…

— Нет, Гейб. Им не нужны страдания. Они берут все эти сувениры не для того, чтобы их владельцы страдали, а потому что могут впитывать любовь, счастье, нежность, которые с ними связаны. Как они это делают — даже для меня загадка. Но так оно и есть. Им требуются любовь и радость, пусть даже и заимствованные. Они знают, что приносят боль. Потому и работают столь дешево, стараются хотя бы так восполнить утрату милой вещицы. Они знают: многие люди рано или поздно смогут ее преодолеть. Ты и сам знаешь, что являются они только в самой критической ситуации, чаще всего, когда речь идет о жизни и смерти. И действительно спасают людей, да и другие расы не меньше. Как бы ни был дорог пресловутый сувенир, жизнь на самом деле гораздо дороже. Вы там, в управлении, знаете только о тех случаях, когда люди не оценили по-настоящему того щедрого дара, который им предоставили. Очень многие смиряются с потерей, чтобы обрести нечто новое, соглашаются отдать вещественное отображение воспоминаний, сохраняя их в сердце. Звездным цыганам нужны эти предметы. Без них они сами будут существовать, посвящая жизнь лишь еде, сну, работе, но никогда — чувствам.

Он умолк, и я задумался над сказанным.

— Если это правда, я им сочувствую, — заключил я. — Но не настолько сопереживаю и поддерживаю, чтобы позволять им нести эмоциональные утраты другим расам.

— Неужели альтернатива настолько ужасна?

— Ты говорил с их жертвами, — пожал я плечами. — Как сам-то думаешь?

— Думаю, нет справедливости во Вселенной, — заявил Джебедайя. — И по большому счету лучшее, что можно предпринять — это выбрать меньшее из двух зол.

— Они промыли тебе мозги, — констатировал я.

— Я пошел к ним добровольно, — сказал он. — Я могу жить, где хочу, но… я не хочу.

— Ты думаешь, сынок, что пошел добровольно, но на самом деле это они тебя выбрали, — напомнил я. — Цыганка предстала перед тобой в виде Серафины, потому что они читают мысли. Они нашли в твоей башке не только ее, но и твою молодость и впечатлительность, и полагаю, еще и все твои знания о работе департамента.

— Нет, — настаивал он. — Я присоединился к ним, потому что хотел помочь им.

— Я думал, ты хотел помочь их жертвам.