Журнал «Если», 1994 № 11-12
Шрифт:
— Боже мой, Ретиф, — пробормотал Магнан, — эти безумцы готовы произвести полномасштабное вторжение, лишь бы не упускать друг друга из виду.
— Теперь уж никто не вправе обвинить нас в том, что мы не смогли повлиять на развитие гроачиано-фрайрских отношений, — спокойно заметил Ретиф.
— Ну, давайте сматываться. У нас осталось около часа до их появления.
Он сноровисто высвободил из держателей портативный приемник и вытащил из-под обломков ранец с продуктовым НЗ.
— В какую сторону пойдем? — встревоженно осведомился
— Выбирайте сами, мистер Магнан, — сказал Ретиф и продолжил, указывая пальцем стороны света, — эники, беники, ели вареники.
— Ммда. Я предпочел бы эники. Эта сторона как-то повеселее. Ну, может быть, чуток еще забрать в сторону беников.
— Ну, стало быть, эники-беники, — подытожил Ретиф и первым двинулся к оранжевой роще.
— Ретиф, силы мои на исходе, — задыхаясь, промолвил Магнан, после того как они за три четверти часа на три мили удалились от обломков катера.
— Мы пока еще не в безопасности, — предупредил Ретиф. — Лучше уйти подальше, потом отдохнем.
— Мне уже все едино: гроачи меня расстреляют или я помру от перенапряжения и перебоев в сердце,
— Магнан опустился на податливую травку и лежал, большими глотками хватая воздух.
— А как насчет команды свежевателей-фрайров? — поинтересовался Ретиф. — Насколько мне известно, они начинают со скальпа и понемногу спускаются вниз, как будто банан очищают.
— Шутите, шутите, если вам так легче, — простонал Магнан. — Мне все равно.
Внезапно он резко сел, с подозрением уставившись на маленький, похожий на колокольчик цветок с лепестками, окрашенными в нежные тона коралла.
— Пчелы, — с отвращением вымолвил он. — При моей аллергии даже к земным насекомым, укус любой чужеродной твари наверняка прикончит меня прямо на месте.
— Ну что же, как вы сами указывали, одна погибель ничем не хуже другой, — утешил начальника Ретиф. — Если вы действительно углядели пчелу, так это первый представитель местного животного мира, какой попался нам на глаза.
— Я не видел ее, но слышал совершенно отчетливо, — сварливо ответил Магнан. — Она жужжала у меня прямо над ухом.
— А странный, однако же, лес, — заметил Ретиф.
— Всего одна разновидность деревьев, один вид травы, и цветы мало того, что одинаковые, так еще и одного размера и расцветки. И ни тебе сорняков, ни паразитирующих лиан. Большие деревья не забивают маленьких — нигде никакой чахлой поросли. Даже опавших листьев не видно.
— Гм-да, — прокряхтел Магнан. — Слушайте, Ретиф, предположим, нам все же удастся избегнуть плена, и что дальше? Где мы, никто не знает. Как вообще нас смогут спасти?
— Это интересный вопрос, мистер Магнан.
— Не то, чтобы это было так уж и важно, — мрачно продолжал Магнан. — Миссия моя закончилась провалом, хуже того — рухнула вся моя карьера!
И он застонал:
— Вы отдаете себе отчет, что если бы не наше вмешательство, это вторжение могло никогда не состояться?
— Подобная мысль меня посещала, — признался Ретиф.
— Я уж не говорю о потере разведывательного катера. Если Первый Заместитель возложит ответственность на меня, — на нас, следовало бы сказать, — то есть, в том случае, если он сочтет именно вас, Ретиф, лично ответственным, — Магнан даже повеселел, — слушайте, да вы же будете выплачивать его стоимость долгие годы! Я, конечно, замолвлю за вас словечко. В конце концов, Склиз нас все-таки обстреливал.
— Было такое дело.
— Да и вообще, кто вправе утверждать, что именно моя дружественная попытка предложить им компромиссное решение послужила толчком к вторжению? Эти горячие головы, смею сказать, все равно попытались бы захватить планету.
— Возможно, — согласился Ретиф.
— На самом-то деле, отвлекая их разговорами, я несомненно отсрочил неизбежное на… на неопределенное время.
— На несколько секунд, уж никак не меньше.
— Нет, правда, Ретиф, принеся себя в жертву на алтарь космического содружества разумных существ, я, быть может, тем самым спас бессчетное множество жизней!
— Боюсь, несколько бактерий все же погибло при нашей поспешной посадке, — возразил Ретиф.
— Вам бы только глумиться, — укорил его Магнан. — Но вот увидите, история меня оправдает! Да что там, не удивлюсь, если выбьют даже особую посмертную медаль и… — Он резко оборвал свою речь и кое-как поднялся на ноги. — Вот, опять! Совершенно озлившаяся оса! Откуда этот звук?
Ретиф, прислушиваясь, склонил голову набок и затем пригнулся к небольшому сообществу абрикосового оттенка цветов, покачивавшихся иа длинных стебельках совсем рядом с Магнаном.
— Нашли время цветочки нюхать! — завопил Магнан. — Я в опасности!
— А знаете, мистер Магйан, — с неуверенной интонацией отозвался Ретиф, — похоже, никаких насекомых поблизости нет.
— Вот как? Но я же их совершенно отчетливо слышу! — неодобрительно парировал Магнан. — Звук в точности такой, какой издает трубка старомодного телефона — помните их, они все еще в ходу на Челюстине — если забыть повесить трубку на рычаг.
— А вот это уже ближе к истине, мистер Магнан, — согласился Ретиф и склонился, приложив ухо к похожему на раструб горна цветку.
— Ну наконец-то, а то я уж решил, что вы так ничегошеньки мне и не скажете! — явственно прозвучал в его ухе тоненький голосок.
— И жужжащие цветы — это уже полная фантастика, — в изумлении произнес Магнан, — но чтобы тюльпаны еще и разговаривали! Кто бы в это поверил?
— …кто-то, с кем можно поговорить, — продолжал кузнечиковый голос. — Ужасно хочется узнать все новости. Ну расскажите же мне о себе: о ваших надеждах, о мечтах, о том, как вы здесь очутились — все-все!