Журнал «Если», 1997 № 06
Шрифт:
— Кто? — Рэй сел, попытался совладать с привкусом резины во рту и посмотрел на телефон. Изображения на пластинке не было, — значит, звонившая пользовалась местной — только звуковой — телефонной сетью. — Что стряслось? — спросил Рэй на вольностепняцком, местном наречии кьянского языка.
— «Стэнли Уэйнбаум» совершит посадку через несколько часов, — сообщил голос. — Имея это в виду, вам необходимо встретить пассажира, некоего… — хруст бумаги… — некоего Рись Марда Вапера.
— Вы имеете в виду Ричарда Фабера? — спросил Рэй. И замотал головой. — Не может быть. Он прибудет не раньше, чем дней через сорок…
Непонятно как, но звонившая сумела внушить Рэю представление о пожатии поросшими шерстью плечиками.
— Только что получив с «Уэйнбаума» полетный лист пассажиров, уверяю вас, что он на борту. Его транспортный челнок садится через час.
— Понял, — отчеканил Рэй. — Благодарю за звонок. Скоро буду у вас.
Рэй принял душ и оделся. Вчера вечером он подписал с Цельк контракт, потом связался с телерадиосетью, чтобы сообщить им о состоявшейся сделке. Рейс Земля — Кья занимает шесть недель… выходит, ГСТ была уверена, что Рэй успешно завершит переговоры, и запустила дело еще несколько месяцев назад. Очень рискованный ход, подумал он. Кья вполне могли отвергнуть их предложение: условия, которые людям кажутся приемлемыми, порой поражают кья своей омерзительной нечестностью. За дюжину лет освоения межзвездного пространства человечество не обнаружило ни одной инопланетной расы, кроме кья, и — как следствие — людям не хватало опыта в общении с инопланетянами.
В аэропорт Цгорчь Рэя доставило такси, работавшее на спирту. Аэропорт — место оживленное: крылатые, винтомоторные машины, жужжа, проносились над взлетными полосами или ползли вдоль посадочных полос и ангаров. Едва такси доставило Рэя к зданию аэровокзала, как он сразу же заметил плоды трудов поработавших в порту землян: вот контрольная башня — на ней микроволновый радар и навигационное оборудование, а вот лайнер на главной посадочной полосе — у него реактивные двигатели, а не пропеллеры. Внутри аэровокзала толпы покрытых шерстью кья бродили по вестибюлю, а скрытые динамики насыщали воздух усыпляюще-мягкой музыкой.
— Мистер Беннетт? — раздался за спиной женский голос.
Рэй обернулся и увидел самое тощее человеческое создание из всех, когда-либо встречавшихся ему. Копна темно-каштановых волос на голове существа была вздыблена гребнем по здешней моде, «под могикан», отчего костлявая землянка еще больше походила на скелет. Рэй решил, что она страдает хроническим отсутствием аппетита.
— Элизабет Шеффилд, — представилась девушка, приветствуя егс поклоном на кьянский манер. — Я из ACЛ во Врекль-У.
— ACЛ? — переспросил он, отвечая поклоном на поклон.
— Ассоциация студентов-людей, — пояснила Элизабет. — Мы стараемся встречать новых студентов сразу, как только они совершат посадку. Это помогает новичкам избежать осложнений.
— Вы студентка? — спросил Рэй.
— Я и преподаватель, и студентка, — ответила Элизабет. — Веду спецкурс истории человечества и слушаю лекции по кьянской истории: пишу докторскую по сравнительной истории. — И прибавила: — Не знаете, где тут кафетерий?
— А вон там, — ответил Рэй, указывая в другой конец вестибюля.
— Не было времени позавтракать. — Элизабет глянула на часы. — До посадки челнока еще полчаса, так что…
— Там не поешь, — сказал Рэй. Он в спешке тоже остался без завтрака, о чем теперь весьма сожалел. — В кафетерии ничего человеческого не подают.
— У меня таблетки с собой, — Элизабет похлопала по карману на поясе, потом вопросительно воззрилась на Рэя. — Ферментные таблетки… вы что, понятия не имеете, о чем речь?
— Признаться, нет, — ответил Рэй. — Вы хотите сказать, что нашли способ, как землянам есть местную пищу, не отравляя себя?
— Именно, — кивнула Элизабет. — Затея Объединенных Наций. Ферменты дробят кьянские жиры и углеводы на вещества, которые усваиваются человеческим организмом, и нейтрализуют все, что не свойственно нашему обмену веществ. Обходится это дешевле, чем выписывать еду с Земли.
— Наверное, как раз поэтому ОН и не поставили меня в известность, — раздраженно заметил Рэй. Траты на земные овощи и фрукты съедали солидную часть его дохода. — Посольство, видно, меня на дух не переносит.
— Не берите в голову, Рэй, — улыбнулась Элизабет, — это не более чем мелочность.
Они вошли в кафетерий, где молоденькая кья хлопотала за длинным буфетным столом.
— Аромат салата из гололиста аппетит дразнит, — сказала ей Элизабет, переходя на вольностепняцкий.
— Только-только доставили из Сглюньк-вэлли, — откликнулась буфетчица, глубоко и радостно потянув носом. — Нигде такой сладости благоухания не сыщешь, как в этой долине! Двойную порцию?
Элизабет кивнула.
— И еще нам соку из мухоморных ягод, пожалуйста.
— Отдельные тарелки и стаканы, пожалуйста, — добавил Рэй. На его вкус, в своем коммунальном обиходе кья зашли слишком далеко.
Мест, где можно было бы «посидеть», в кафетерии не было: кья, ведущие род от пастбищных стадных животных, во время трапезы любили переходить с места на место, поэтому ели посетители прямо возле буфета в огороженном, похожем на загон, пространстве. Сейчас «загон» пустовал, и Рэй с девушкой закусывали в одиночестве, стараясь удержать в руках подносы с яствами. Элизабет дала Рэю большую таблетку, и пока он придирчиво разглядывал ее, проглотила свою, запив странным темно-зеленым соком.
— Не бойтесь, — подбодрила спутника Элизабет. — Я пользуюсь этими таблетками уже месяцев шесть, и с моим пищеварением все в порядке.
— Видно, нужно время, чтобы к ним привыкнуть, — ответил Рэй. Он отправил таблетку в рот и отхлебнул сока: оказалось вкуснее, чем он ожидал. — Еще до того, как я прибыл сюда, в меня вдолбили: попробуешь туземной пищи — умрешь.
— Привыкнете, — сказала Элизабет, натыкая на вилку салат. — Что скажете о Фабере? Я слышала, он спортсмен и жаждет поиграть в тяникуль. Это правда?