Журнал «Если», 2000 № 06
Шрифт:
Судья кивнул, хотя и несколько неохотно. Он посмотрел на Элисон без особой надежды. Очень и очень жаль, что столь многообещающее дело завершится так скоро и так пресно, но он совершенно не представлял, какие весомые возражения способна выдвинуть ответчица.
— Свидетель ваш. — Свои слова Родерик сопроводил жестом, который был просто приглашением дать ему по зубам. Во всяком случае так показалось Элисон.
— Благодарю вас, — пропела она сладко, встала и направилась к месту свидетеля. На ней был строгий серый костюм с желтой блузкой, видимой лишь чуть-чуть,
— Прекрати! — пробурчал он. — Сейчас не до шуток.
Она показала ему все двадцать восемь своих безупречных зубов и повернулась к доктору Геллеру.
— Меня особенно заинтересовала одна ваша фраза, доктор Геллер, — начала Элисон. — По вашим словам, «установлено, что андроиды в общем и целом неспособны к зачатию». Тем не менее такие факты мне известны. Вы директор Эвертоновских яслей?
— Да.
— Следовательно, ваш профессиональный опыт ограничивается андроидами не старше десяти лет?
— Да.
— Обычно ли даже для биологических людей, — спросила Элисон, — давать потомство до того, как им исполнится десять лет?
В зале воцарилась напряженная тишина, затем послышался смех и раздались аплодисменты.
— Это не спектакль! — прикрикнул судья. — Будьте добры, миссис Лиффком, продолжайте.
И Элисон продолжила. Доктор Геллер, безусловно, большой авторитет во всем, что касается андроидов-детей, сказала она извиняющимся тоном, но в вопросах, касающихся взрослых андроидов, она (с полным уважением к доктору Геллеру, разумеется) намерена прибегнуть к выводам доктора Смита, которого и вызывает своим свидетелем.
Тут вмешался Родерик. Он, разумеется, готов выслушать аргументы Элисон, но не лучше ли будет сначала выполнить его требование? Готова ли Элисон подвергнуться двум упоминавшимся проверкам?
— Не вижу необходимости, — возразила Элисон. — Я андроид и не отрицаю этого.
— Тем не менее… — настаивал Родерик.
— Я не совсем понимаю, мистер Лиффком, — перебил судья. — Возникни какие-либо сомнения, то разумеется. Однако миссис Лиффком и не утверждает, будто она не андроид.
— Я хочу знать твердо.
— По-вашему, есть сомнения?
— Я бы хотел, чтобы они были.
Новая сенсация!
— Это ведь вполне естественно, если вдуматься, — сказал Родерик, когда шум стих. — Я ищу развода, потому что Элисон андроид и не может иметь детей. Если она заблуждается, или ведет какую-то игру, или там еще что-то, то я не хочу разводиться. Мне нужна Элисон, девушка, на которой я женился. Неужели это так трудно понять?
— Ладно, — ответила Элисон ничего не выражающим голосом. — Проверка по отпечаткам пальцев потребует времени, но вторую проверку можно произвести немедленно. Что я должна сделать, судья? Заголиться прямо тут перед всеми?
— Ни в коем случае!
Пять минут спустя в совещательной комнате судья, присяжные и Родерик проверили доказательство. Элисон, предъявляя его, ни на йоту не поступилась ни достоинством, ни самообладанием.
Места для сомнений не осталось: тавро андроида было четко видно.
Родерик посмотрел последним. Потом его глаза встретились с глазами Элисон, и она еле сдержала слезы: во взгляде мужа не было удовлетворения или гнева. Только грусть.
В зале Родерик заявил, что не настаивает на дактилоскопической проверке. И Элисон вызвала доктора Смита. Он был старше доктора Геллера, но глаза у него светились умом и энергией. В нем чувствовалась внутренняя сила. Когда он занял место свидетеля, люди в зале затихли и обратились в слух.
— Следуя примеру моего достойного оппонента, — начала Элисон, — могу ли я спросить, доктор Смит, вы биологический человек или андроид?
— Можете. Я биологический человек. Однако мои пациенты в большинстве андроиды.
— И в чем причина?
— В том, что я давно понял: за андроидами будущее. Биологическое человечество проигрывает бой. И потому я захотел узнать, в чем заключаются различия между биологическими людьми и андроидами, и существуют ли вообще такие различия. Если не существуют, тем лучше: человечество не вымрет, вопреки всему.
— Но, разумеется, — сказала Элисон безразличным тоном, и тем не менее зал затаил дыхание, — одно существеннейшее различие существует. Биологическое человечество становится бесплодным, а андроиды неспособны к зачатию.
— Этого различия не существует, — сказал доктор Смит.
Иногда неожиданное заявление вызывает глубокую тишину, иногда бедлам. Доктору Смиту выпало и то, и другое. В потрясенном молчании он докончил свое утверждение, не оставив ни малейших неясностей:
— Андроиды могут иметь детей и имели детей.
Конец его фразы потонул в волнах вздохов, шепота, возгласов, которые через две-три секунды сменились ревом. Тщетно судья стучал молотком.
В этом реве был и гнев, и сомнение, и тревога, и недоверие. Либо доктор лгал, либо нет. Если лгал, ему это дорого обойдется. Люди, ставшие жертвами такого обмана, переполняются злобой и жаждой мести.
Если же он не лгал, каждому здесь придется кардинально изменить свое мировосприятие. Каждому — всем биологическим людям и всем андроидам. Вновь воскреснут былые религиозные вопросы. Придется решать, не сумел ли Человек, вымирая, одержать победу над жизнью, а не просто пойти на компромисс с ней. Вопрос о том, был ли кто-то рожден или сделан, утратит всякое значение.
Не будет больше андроидов. Будут просто люди. И Человек станет Творцом-Созидателем.
После короткого перерыва заседание возобновилось. Судья прищурился на Элисон и на доктора Смита, который вновь занял место свидетеля.
— Миссис Лиффком, — начал судья, — хотите ли вы продолжить?
— Безусловно, — кивнула Элисон и повернулась к доктору Смиту.
— Вы говорите, что андроиды могут иметь детей?
На этот раз тишину нарушил только спокойный голос доктора: