Журнал «Если», 2001 № 01
Шрифт:
Несколько дней спустя по стране разнеслась история о Дружке, старом псе из Кентукки, которого завалило в пещере. Мужчины со всей округи откапывали его несколько дней, подбодряя пса криками. Пес сперва выл в ответ, но потом вой прекратился, а копать дальше стало очень тяжело. Тогда мужчины завалили камнями выкопанную яму и соорудили над ней могильный холм. Они произнесли набожные, гневные и бесполезные слова, а потом разошлись по своим хижинам и полям.
На следующий день Дружок вернулся домой. Выглядел он ходячим мешком с костями, однако сил махать хвостом у него еще хватало. Миску молока он вылакал с таким азартом, что женщины
Разумеется, чудо возможно. Даже два чуда. Но не четыре подряд в течение двух недель.
У Чарли ушло немало времени, чтобы связать все эти случаи ниточкой сходства. Когда ему это удалось, ниточка получилась очень тонкой. И все же достаточно прочной, чтобы оправдать новые тревоги.
А сходство состояло вот в чем: все эти истории развивались во времени и за ними следила масса народу.
Целых два дня страна ждала начала поисков тел погибших. То, что Полночь будет участвовать в забеге и что у жеребца нет ни единого шанса, тоже было известно за несколько дней. История несчастной девочки приковывала всеобщий интерес неделями. А старого пса откапывали несколько дней, и лишь потом люди сдались и разошлись по домам.
В каждой из этих историй результат не был окончательно известен, существовало несколько вероятностей финала. Некоторые версии имели большую вероятность, чем другие, но у каждой имелся хотя бы ничтожный шанс на осуществление. Если подбросить монетку, то от момента ее взлета до момента падения орлом или решкой всегда существует ничтожно малая вероятность того, что монета упадет на ребро и останется стоять. И пока она не упала, третья вероятность продолжает существовать.
«Вот так оно и случилось», — сказал себе Чарли.
Монету подбросили четыре раза, и четыре раза подряд она упала на ребро.
Разумеется, есть одна мелкая нестыковка — падение самолета. Оно в эту схему не укладывается.
Каждое событие было подобно броску монеты, и, пока она вращалась в воздухе, а публика, затаив дыхание, ждала, девочка каким-то образом выздоровела, а у жеребца хотя бы на краткое время проявились мощь и темперамент, необходимые Для победы.
Но вот самолет разбился, и думать о нем могли уже только после свершившегося факта. К тому времени, когда известие о катастрофе стало достоянием публики, монета уже упала, и все надежды и молитвы о спасении пассажиров стали, по сути, бесполезными из-за огромной вероятности того, что все они погибли.
Ну ладно, пусть пес спасется. Сегодня.
Пусть девочка поправится. Скоро.
Пусть моя безнадежная ставка на бегах выиграет. На следующей неделе.
Пусть пассажиры останутся живы. Но вчера.
Авария самолета почему-то беспокоила Чарли больше всего.
А потом, ко всеобщему удивлению и безо всякой логики, ситуация в Иране завершилась — как раз тогда, когда уже создавалось впечатление, что все это кончится новой Кореей.
Несколько дней спустя Британия гордо объявила, что ей удалось укротить финансовую бурю, и с фунтом стерлингов все в порядке, и новые займы Лондону уже не нужны.
Чарли понадобилось некоторое время, чтобы связать эти два факта с цепочкой самолет-девочка-скачки-собака. Но вскоре он понял, что и они укладываются в этот ряд, а потом вспомнил нечто такое, что могло… ну, не совсем в него вписаться, а быть как-то связанным с этой по-разительной
После работы он спустился в офис «Ассошиэйтед пресс» и попросил сидевшего там парнишку принести папки из архива, набитые копиями телеграфных сообщений — белые листки для линии А, голубые для линии Б, желтые для спортивных новостей, розовые для биржевых. То, что Чарли искал, не могло прийти по спортивной или биржевой линии, поэтому он вернул эти папки и стал просматривать сообщения с линий А и Б, листок за листком.
Портер не помнил точной даты, когда пришла новость, однако знал, что это случилось после Дня памяти, а посему начал со следующей даты и двинулся вперед.
Чарли пытался вызвать в памяти ту сценку… Ну да, Дженсен взял этот листок и прочитал. Потом рассмеялся и наколол его на штырь.
— Что там такого смешного, Дженс? — спросил один из помредов.
Дженсен снял листок со штыря и перебросил спросившему. Листок пропутешествовал вдоль всего стола, вызывая усмешки, а потом вернулся на штырь.
На этом все и закончилось. История оказалась настолько нелепой, что ни один уважающий себя газетчик не удостоил бы ее повторного взгляда, ибо она имела все признаки розыгрыша.
В первый вечер Чарли не нашел того, что искал, хотя работал до позднего вечера. Он вернулся на следующий день и наконец отыскал тот листок.
Новость поступила из курортного городка где-то в Висконсине: это была заметка об инвалиде по имени Купер Джексон, прикованном к постели то ли с двух, то ли с трех лет. В материале сообщалось, что, по утверждению отца Купера, парень способен предсказывать события. Стоит ему вечером о чем-то подумать или что-то вообразить, как на следующий день именно это и случается. Например, Линк Абрамс грохнулся с машиной в придорожную канаву, сам оказался жив-здоров, а машина — вдребезги. Или что преподобный Эймос Такер получил письмо от брата, который за двадцать лет не прислал ни строчки.
Утром Чарли подошел к Дженсену.
— У меня несколько дней отпуска — прошлой осенью я работал гю шесть дней в неделю, — напомнил он. — И еще у меня осталась неде ля от прошлогоднего отпуска: у нас была запарка, и ты не смог меня отпустить…
— Конечно, Чарли, — согласился Дженсен. — Мы сейчас в хорошей форме.
Два дня спустя Чарли сошел с поезда в курортном городке в Висконсине. Со станции он направился в туристический лагерь, расположенный на окраине городка, где за неслыханную цену снял на несколько дней жалкую хижину. И лишь после этого решил задуматься — по-настоящему задуматься о том, зачем он сюда приехал.
Вечером он отправился в город и потолкался час-другой в универсальном магазине и бильярдной. Вернулся Чарли с информацией, ради которой отправился в путь, и еще кое с какими сведениями, переварить которые был еще не готов.
Первая информация подтверждала: ему нужно встретиться с доктором Эриком Эймсом. Как выяснилось, док Эймс оказался не только единственным доктором городка, но еще и его мэром, а также признанным гражданским лидером, мудрецом и отцом-исповедником всей общины.
Второй же информацией, вот уже два месяца служившей в городке пищей для разговоров, оказалось то, что Купер Джексон, пролежав несколько лет в постели беспомощным инвалидом, теперь встал на ноги. Разумеется, ходит он пока с тростью, но быстро поправляется и каждый день прогуливается у озера.