Журнал «Если», 2001 № 01
Шрифт:
Девица заметила меня, когда я был от нее в нескольких метрах. Выпрямившись, она машинально стряхнула пыль с колен и выжидательно повернулась всем корпусом в мою сторону. Я со своей стороны изобразил замешательство, хотя мне было ясно: рано или поздно мне придется поговорить с ней еще раз. Я знал этот тип — такие, как она, уходят, только когда за ними гонишься с хорошей дубиной.
— Простите меня, — сказала она, когда я приблизился на несколько шагов. — Мне сказали, что вы имеете обыкновение торговаться, поэтому я…
— Солгали
Подойдя к двери, я приложил ладонь к панели замка. К сканированию папиллярных узоров я прибегаю только тогда, когда со мной находится кто-то посторонний. В этом случае охранная система не просто отпирает замок, но и включает дополнительные программы обеспечения безопасности.
Когда дверь отворилась, я протиснулся мимо посетительницы. Она сделала движение, чтобы войти следом, но я оказался проворнее. Захлопнув дверь перед ее носом, я уселся за стол и включил климат-контроль. Обладание подобной системой было незаконным, к тому же с некоторых пор — после того как ухудшилась работа местной воздушно-регенерационной станции — она была уже не в состоянии обеспечить меня чистым воздухом. Но ведь я не собирался задерживаться здесь слишком долго. Я планировал привести в порядок документы по последнему делу и устроить небольшие каникулы. Я не отдыхал уже несколько лет, и это почувствовала каждая моя клеточка. Что буду делать потом, я не загадывал. Я не знал даже, вернусь ли когда-либо на Луну.
Теперь-то я, конечно, жалею, что не прислушался к своему внутреннему голосу и не улетел на какой-нибудь курорт. Очевидно, во мне оставалось еще слишком много от сэра Галахада, который продолжал с любопытством наблюдать за входной дверью. Дверь, конечно же, отворилась, и моя девица вошла в контору. Вид у нее был слегка обескураженный, но побежденной она себя отнюдь не считала. Такие, как она, бьются до последнего.
— Меня зовут Анетта Соболь, — заявила она с таким видом, словно я должен был хорошо знать это имя. — И мне действительно очень нужна ваша помощь.
— Вам следовало подумать об этом раньше, — парировал я. — Поиски Исчезнувшего — это не детские игрушки.
— Я и не собиралась играть.
— Тогда что вы тут бормотали насчет того, чтобы поторговаться?
Она покачала головой.
— Мой источник…
— Кстати, о птичках, — прервал я. — Кто вас ко мне направил? Кто напел вам на ушко, что я могу вам помочь?
— Он сказал, что я не должна…
— Кто это — «он»? — перебил я резко.
И снова она быстро облизнула нижнюю губу — совсем как в первый раз. Это движение показалось мне бессознательным, так что, возможно, она действительно
— Норрис Гоннот.
Гоннот… Вот оно в чем дело! Анетта Соболь была третьим клиентом, которого Норрис направил ко мне за прошедший год. У двух первых были довольно легкие дела, и я справился с ними сравнительно быстро, однако проблема состояла в другом. Норрис (и я вместе с ним) становился слишком заметным, и с этим нужно было что-то делать, хотя мне и не хотелось прибегать к крайним мерам. Я уже почти жалел о том, что нашел его дочь и внучку живыми (к тому же сами они этого не оценили). Впрочем, Норрис был бесконечно благодарен мне не столько за это, сколько за то, что я доказал — дисти больше не разыскивают их, что было, конечно, гораздо важнее.
— А как вы познакомились с Гоннотом?
Она нахмурилась.
— Разве это имеет значение?
Я откинулся на спинку стула. Стул скрипнул, и она чуть заметно вздрогнула.
— Вот что, — сказал я, — либо вы отвечаете на мои вопросы, либо на этом мы закончим.
Анетта Соболь нахмурилась еще сильнее и, сжав правое запястье левой рукой, прижала руки к животу. Это движение показалось мне искусственным или, точнее, хорошо рассчитанным.
— Вы всегда так разговариваете с людьми?
— Нет, не всегда. С некоторыми людьми я разговариваю еще хуже.
— Удивительно, как вам вообще удается получать заказы.
Я пожал плечами.
Несколько мгновений она внимательно рассматривала меня, затем бросила быстрый взгляд в сторону двери. Интересно, задумался я, это снова игра, театр одного актера — или, вернее, одного зрителя — или она просто не считает нужным скрывать свои мысли? В то, что она не умеет скрывать свои мысли и чувства, я уже не верил.
— Мне рассказал о Гонноте один коп, — сказала Анетта неохотно.
— Я не должна была вам говорить, но…
— Разумеется, не должны. Как и Гоннот, кстати, но, боюсь, теперь дела уже не поправить… Этот полицейский — он был обычным копом, частным копом, федеральным копом или копом из земных полицейских сил?
— Не он — она…
— Хорошо, она. Итак, она была обычной сотрудницей полиции, или…
— Она работала в Управлении полиции Нью-Йорка, но у нее было собственное детективное агентство.
— Час от часу не легче! Вам известно, что это незаконно? В Нью-Йорке, во всяком случае…
Анетта пожала плечами.
— Допустим. Ну и что с того?
Я на мгновение прикрыл глаза. Похоже, профессиональная этика исчезала повсеместно, превращаясь в фикцию, пустой звук…
— Вы наняли ее?
— Да. Она была пятым частным детективом, которого я наняла. Все, кто брался за это дело, отказывались, проработав неделю или около того. Обычно им хватало этогс? срока, чтобы понять: межзвездный поиск — это не розыски страдающей склерозом старушки, которая отправилась погулять в Центральный парк и забыла, где живет.