Журнал «Если», 2001 № 03

Булычев Кир

— Рассел знает, — сказала Мэгги, — тронь он жену хоть пальцем, и черта с два ее увидит. Он и так еле уговорил ее уехать из Аргентум-сити.

Конечно, такое упрямство и такое равнодушие хоть кого выведут из себя, думал Джеф, и, возможно, это объясняется тем, что миссис Рассел просто глупа. Но, приглядевшись, он понял, что это не так. Она, например, ведала доходами всей «команды».

— Странная женщина миссис Рассел, правда? — сказал он, когда ужинали у О'Лири.

— Дурак ты, Джеф, — рассердилась Мэгги. — Я ее семь лет знаю, и

ничего странного в ней нет. Там она была на месте: Дон Рассел с лопатой, Дон Рассел с киркой, Дон Рассел с ружьем — никто не удивлялся.

— Это точно, — заметил О'Лири, — где жила, там и она. Или наоборот. Где она — там жила. — Он неожиданно замолчал, начал рассматривать что-то у себя на рукаве, потом добавил: — А что она вот гак сидит и молчит — это ничего не значит. В ней примесь индейской крови, может, еще и испанской…

Больше у супругов О'Лири ничего выведать не удалось, зато Джонсон оказался не в пример откровеннее.

Поздно вечером они сидели вдвоем на лестнице. Свет и у Расселов, и у О'Лири давно погас.

— Ты слышал — есть люди, которые чуют воду?

— Слышал. Но дядя говорил, что это предрассудок.

— Нет, это правда. И не только воду. Рудничный газ. Золото. Свинец. А Дон чует серебро. Только серебро — и ничего больше. Не знаю, как у нее это получается. Может, это у Дон в крови. Она ведь родилась там, где потом открыли прииски. Или из-за ее индейских предков — говорят, они что-то такое знали… Так вот, Расселы всегда находили серебро. И действительно, могли бы разбогатеть, если б вовремя спохватились. Но у Эда деньги не задерживаются. Ты же видел. И не то чтобы он сам все пропивал и проигрывал. Но он не успокоится, пока весь лагерь не напоит. А ей вроде бы все равно. Есть деньги, нет — не важно. Только раз за все время заспорила — когда все подались из города.

— О'Лири знают?

Конечно, знают. И думают, что это надо скрывать. А зачем? Что нам здесь — клады искать? Серебряные ложки в особняках? Для этого дара не надо.

Душное и безрадостное лето подходило к концу. Приближался Хэллоуин. Решено было встряхнуться. На ярмарку направились всей компанией, включая детей.

Кругом толпились ряженые, и Дон Рассел в своем наряде, вывезенном из Невады, казалась одной из них. Никто не обращал на нее внимания. Немного посовещались, какое развлечение выбрать первым, и направились в тир. Здесь их ждала небольшая неожиданность.

— Ничего себе шуточки! — сказал О'Лири.

Хозяин тира, видимо, тоже пострадавший из-за акта конгресса, укрепил в центре мишеней вышедшие из обращения серебряные доллары.

Дон Рассел впервые за все время несколько оживилась.

— Дайте-ка мне, — сказала она.

Хозяин тира недоуменно пошевелил усами. Рассел заплатил пять центов.

Дон выбила три мишени, одну за другой, затем с явным сожалением опустила винтовку.

— Все по-прежнему, — произнесла она, машинально поглаживая ложе винтовки.

— Можно, я попробую? — вдруг спросил Джеф.

— Передай ему свою удачу, Дон!

К собственному изумлению, он также попал в монету.

— Разорим хозяина! — орал Рассел.

Потом еще стреляли — и опять удачно. Вышли нагруженные призами. Потом гуляли, катали детей на карусели, ели сосиски, пили пиво, танцевали, еще была какая-то чепуха — Мэгги только успевала хватать детей за руки.

Возвращались глубокой ночью. Гроза началась, когда они уже подходили к своему пустырю. Со всех ног бросились к навесу бакалейной лавки. Джеф прижался к стене. Его почему-то всегда пугали осенние грозы.

— Дайсон! Где Дайсон? — завопила Мэри.

Откуда-то сквозь шум дождя донесся голос мальчика.

— Мама, не бойся! Я под деревом!

— Выпорю мерзавца, — пробормотал О'Лири.

— В дерево может ударить молния, — предупредил Джонсон.

Дон Рассел уже бежала к вязу.

Послышался раскат грома. В жутком мертвенном свете Джеф увидел, как женщина вытаскивает мальчика из-под дерева. Потом вспышка ослепила его. Черный силуэт дерева, обведенный огненным контуром, возник перед зажмуренными глазами.

Куда ударила молния — в дерево или…

Они бежали. Миссис Рассел лежала на земле. Дайсон стоял рядом.

Лицо Дон казалось совсем белым, черные волосы, пропитанные водой, блестели. Она силилась приподняться.

— Не бойтесь. Со мной все в порядке.

Рассел подхватил ее за плечи.

— Со мной все в порядке, — повторила она.

Как ни странно, было незаметно, чтобы она пострадала. В молчании они побрели домой. Дождь продолжался, но они все равно уже вымокли.

Да, с ней все было в порядке. Однако с той ночи миссис Рассел стала умирать. Все деньги, выигранные в тире, Рассел извел в уплату докторам, и совершенно напрасно, потому что никакой болезни у его жены не находили. Просто она слабела и чахла с каждым днем.

— Она говорит, что хочет вернуться в Аргентум-сити, — сказал как-то Рассел.

— Зачем? Ведь это мертвый город.

— Я знаю. Но она так говорит.

В конце концов ничего не осталось, как предпринять эту идиотскую, по мнению Рассела, поездку. Отправлялись вчетвером — О'Лири не могли оставить детей. В вагон миссис Рассел вносили на руках.

Почтовые рейсы от железной дороги до брошеного города были отменены. Пришлось нанять фермерскую повозку, и то за бешеные деньги. Наконец они прибыли. За те месяцы, что Джеф общался с Джонсоном и Расселом, многократно повторяемое «мертвый город» должно было его подготовить. Но это оказалось даже страшнее, чем он ожидал.

Никогда он не мог представить себе города совершенно пустого. И к тому же Аргентум-сити был временным городом, построенным по случаю, потому он так быстро разрушался. Все рассыхалось, сыпалось, оползало. И только ветер нес пыль по безлюдным улицам. Да, пылью было припорошено все вокруг.