Журнал «Если», 2001 № 10
Шрифт:
— Отец все знает, — сказала Анита в темноте. — Юстин… Теперь или мы бежим — или ты меня больше никогда не увидишь.
— Мы бежим, — легко согласился он.
Как ни тихо шептались они — сопение деда на лавке прекратилось.
— Мы бежим, — повторил Юстин уже не так уверенно. — А куда?
— Я добыла другое стеклышко, — сказала Анита. — Две его половинки. Я знаю место, куда оно ведет. Это очень далеко. Даже отец, может быть, не найдет нас… Только смотреть
Юстин глянул в ту сторону темноты, где должно было находиться окно. Ничего не увидел.
— Сегодня полнолуние, — сказала Анита. — Под утро ветер развеет тучи… Только я тебе сначала должна сказать, кто мой отец. Иначе это будет нечестно.
Юстин не слушал, думал о деде. О том, что дед чуть жизни не лишился, спасая его, Юстина. О том, что, кроме Юстина, у деда нет ни одной живой души. О том, что скоро осень, а скотину забрали. О том, что дед болен — по его, Юстина, милости.
— Погоди, — сказал он шепотом. — Погоди…
— Ты боишься?
— Нет! Но я подумал… А как же дед? Можем мы его взять с собой?
Заскрипела лавка. Дед пошевелился. Юстин прекрасно понимал, что он не спит. Слушает.
— Но у стеклышка только две половинки! — сказала Анита уже в полный голос. — Только две… Мы уйдем сегодня — или я тебя больше никогда не увижу!
Юстин молчал.
— Кто твой отец, девонька? — тихо спросили с лавки.
— Какая разница, — шепотом сказал Юстин.
— Большая разница, — с горечью отозвалась Анита. — Мой отец… Мой отец — Ос, Хозяин Колодцев.
Тихонько запел ветер в печной трубе. Значит, в самом деле — скоро небо очистится, выйдет луна.
— Этого не может быть, — сказал Юстин. — Так не бывает. Анита, так не может быть!
— Так есть, — глухо сказала Анита. — Я его люблю… Но он — такой, какой он есть, и другим быть не может.
Темнота тихо застонала. Скрипнула под дедом скамейка.
— Я бы могла не говорить, — сказала Анита, будто оправдываясь. — Но это было бы нечестно. Он ведь будет искать меня и, может быть, найдет — даже там. И тогда… понимаешь?
— Он не разрешает нам встречаться? — глупо спросил Юстин.
— Он считает, что я должна делать то, чего хочет он, — тихо сказала Анита. — Он иначе не умеет. Он же Хозяин Колодцев.
— Не повторяй! — тихонько вскрикнул дед. — Не повторяй… Накликаешь…
Ветер в трубе завыл сильнее.
— Значит, ты не пойдешь со мной, Юстин? — тихо спросила Анита. — Значит… мы можем попрощаться?
— Уходи, — взмолилась темнота. — Зачем ты пришла, девонька… Зачем ты влюбила его в себя… Ты ведь знала, чем это может
Ветер в трубе выл сильнее, выл, будто одичавший пес посреди кладбища. Уи-и-и…
— Да, — тихо сказала Анита. — Вы правы. Конечно.
Воздух заколыхался; в приоткрытую дверь потянуло сквозняком. Юстин соскользнул с печи, опрокинул в темноте табурет, метнулся мимо лавки — к двери.
— Ю-ус! — неслось ему вслед.
На улице было светлее. На небе, в том месте, где была луна, облака уже светились белым.
— Стой! — он догнал ее у ворот. — Стой… Послушай. Неужели мы никак не можем взять деда с собой?
— Так ты готов идти со мной?!
— Пойду, — сказал Юстин, стуча зубами, вероятно, от холода. — Я уже сбежал один раз — от вербовщиков… Как трус.
— И правильно сделал, — возразила Анита. — Тебя ведь вели не на войну, а на бойню.
— Теперь не важно, — сказал Юстин. — Слушай… Я с тобой. Куда хочешь. Если бы деда не было — я бы вообще не думал, пошел бы за тобой — и все.
— А если отец нас поймает?!
— Не поймает, — Юстин махнул рукой.
— А если поймает?
— Не поймает! — рявкнул Юстин. — Что мне с дедом делать-то, а? Как он будет без меня?
Анита на минуту умолкла. Потом вдруг сцепила пальцы:
— Ну вот что… Я знаю способ, чтобы ты мог время от времени к деду наведываться. Помогать ему. Деньгами… Скотину можно будет купить новую, дом починить…
— Навещать? — переспросил Юстин. — Здесь?
— Ну да, — Анита тряхнула волосами. — Раз в неделю… Примерно.
— Так о чем же мы раздумываем? — удивился Юстин. — Погоди, я скажу ему, что скоро вернусь…
— Не надо, — Анита удержала его за руку. — Сейчас луна выйдет… может быть, на одну секундочку. Если ты идешь со мной — то прямо сейчас!
— Я иду, — сказал Юстин.
Туча отдернулась в сторону, будто рваная занавеска. Высвободила луну; Анита оторвала наконец свои губы от Юстиновых — и протянула ему половинку закопченного стеклышка.
Юстин поднес стекло к глазам. Рука его шла все медленнее, но все-таки не успела остановиться, не успела полностью оказаться во власти страха; ему показалось, он увидел кольцо на белой поверхности луны, обручальное колечко…
Ощущение было такое, будто падаешь в неглубокую яму. Луна мигнула и пропала; колени подогнулись, под босыми ногами была уже не трава, а каменные плиты. В его руке по-прежнему жили тонкие Анитины пальцы, холодные, как луна…
Он слышал, как Анита тонко, болезненно вскрикнула.