Журнал «Если», 2004 № 08
Шрифт:
— Э… рабом.
— В таком случае, кто же ты есть?
— Рабыня! Рабыня! Я рабыня!
Она рыдала от страха и унижения.
— Не хочу умирать! Я стану вашей рабыней, кем угодно, только не убивайте меня!
— А если так, какой именно рабыней ты должна стать?
— Хо… хорошей. Послушной.
— Слезай с окна.
Элли с облегченным вздохом повернулась и встала на пол. Колени мгновенно подогнулись. Пришлось схватиться за подоконник, чтобы не упасть. Мистер Тарблеко смотрел на нее строгим немигающим взглядом.
— Ты получила первое и единственное предупреждение, — объявил он. — Если снова ослушаешься или попытаешься уволиться, я прикажу
Он вошел в чулан и закрыл за собой дверь.
До конца смены оставалось два часа: только-только, чтобы успеть взять себя в руки. Дождавшись появления взъерошенного молодого поэта, Элли уронила ключ в сумочку и молча, даже не поздоровавшись, прошла мимо. Потом отправилась в ближайший гостиничный бар и заказала джин с тоником.
Следовало о многом поразмыслить.
Характеру Элинор Войт были присущи находчивость и изобретательность. До встречи с покойным мужем она служила исполнительным секретарем, а всем известно, что любой босс при хорошем исполнительном секретаре чувствует себя, как за каменной стеной, и может спокойно передоверить ему свой бизнес. До банковского краха [3] она вела довольно богатый дом и железной рукой правила тремя слугами. Принимала гостей. Некоторые ее вечеринки требовали тщательного планирования и долгой подготовки. И если бы не Депрессия, Элли наверняка занимала бы куда более высокое положение, чем сейчас.
3
Крах 1929 года. Начался на нью-йоркской бирже, послужил толчком к Великой Депрессии. (Здесь и далее прим. перев.)
Она не желает и не будет рабыней!
Но прежде чем найти выход из переплета, в который она попала, нужно разобраться и понять, что происходит. Во-первых, чулан. Мистер Тарблеко покинул офис, и не успела она оглянуться, как он уже сидит в чулане. Что-то вроде потайного хода… нет, это одновременно и слишком просто, и чересчур сложно. Перед тем как открыть дверь, она слышала шум работающих механизмов. Значит, какое-то устройство для транспортировки! То, в существование которого она еще вчера не поверила бы. Телепортация или машина времени.
Чем больше Элли думала об этом, тем сильнее склонялась к мысли о машине времени. И дело не только в том, что телекинез был темой воскресных развлекалок и сериалов с Баком Роджерсом, а «Машина времени» — известный роман мистера Герберта Уэллса. Хотя, нужно признать, это тоже играет роль. Но устройство для телепортации должно где-то иметь своего двойника, а у мистера Тарблеко не было времени выйти из здания.
А вот теория машины времени многое объясняет! Долгие периоды отсутствия ее нанимателя. Необходимость постоянно наблюдать за аппаратом, когда он бездействует, чтобы кто-то другой им не воспользовался. Неожиданное появление сегодня мистера Тарблеко и его способности к внушению, которыми не обладает ни одно человеческое существо на Земле.
И тот факт, что Элли больше не могла думать о мистере Тарблеко как о человеке.
Она едва притронулась к джину, но сейчас у нее не хватило терпения допить стакан. Поэтому она бросила на стойку долларовую банкноту и, не дожидаясь сдачи, ушла.
За время, понадобившееся ей, чтобы прошагать полтора квартала до офйса и подняться на лифте на девятый этаж, Элинор успела все продумать. Быстро пройдя по коридору, она без стука открыла дверь.
Взъерошенный молодой человек поднял растерянные глаза от исписанного бумажного листка.
— У вас есть часы?
— Д-да, но мистер Тарблеко…
— Уходите. Вернетесь через сорок минут, — бросила Элли, с мрачным удовлетворением наблюдая, как молодой человек сует ключ в один карман, листок — в другой и направляется к порогу.
«Хороший раб», — подумала она. Может, он уже подвергся тому небольшому испытанию, которое пришлось перенести и ей, и мистер Тарблеко сыграл с ним свой коронный трюк. Скорее всего, каждый служащий проходил через это ритуальное порабощение. Что же, мистер Тарблеко нашел неплохой способ держать их на коротком поводке. Однако проблемой рабовладения во все века было нежелание рабов проявлять инициативу — по крайней мере, идущую на пользу хозяину.
Элли открыла сумочку, вынула ключ и подошла к чулану.
И на секунду замялась. Достаточно ли она уверена, чтобы рискнуть жизнью?
Но логика была безупречной. Ей не дали второго шанса. Знай мистер Тарблеко, что она решит открыть дверь во второй раз, то просто-напросто приказал бы ей прыгнуть вниз при первом нарушении. А значит, он отнюдь не ясновидящий.
Элли набрала в грудь воздуха и открыла дверь.
Внутри оказался целый мир.
Долго… наверное целую вечность Элли разглядывала огромный унылый город, разительно непохожий на Нью-Йорк. Правда, таких высоких зданий она еще не видела: мили и мили, устремленные в небо. Между домами тянулись паутины воздушных переходов, совсем как в «Метрополисе». Но в фильме красота была невероятной, а здешние сооружения меньше всего претендовали хотя бы на внешнюю презентабельность. Скорее уж, были уродливы, как смертный грех: серые, грязные, без окон. Вдоль улиц тянулись ровные линии резкого света, а под их беспощадным сиянием шагали мужчины и женщины в униформах, безжизненные, как роботы. За окном офиса стоял чудесный яркий день. Но за дверью чулана было темно.
И шел снег.
Элли нерешительно ступила в чулан. Едва ее нога коснулась пола, помещение словно стало расширяться во все стороны. Она стояла в центре огромного круга, образованного дверями. Но все они, кроме двери в офис и в зимний мир, были закрыты. Около каждой на вбитых в простенки крючках висели костюмы десятков различных эпох и культур. Элли показалось, что она узнает римские тоги, вечернее платье викторианской эпохи, кимоно… Остальное она видела впервые.
Около двери в зиму находился длинный плащ. Элли завернулась в него и обнаружила внутри нечто вроде верньера. Повернула вправо — и плащ мгновенно нагрелся. Повернула влево — снова стал холодным. Она теребила верньер, пока не добилась нужной температуры. Потом распрямила плечи, еще раз глубоко вздохнула и шагнула в неприветливый город.
Послышалось легкое шипение, словно загорелась люминесцентная лампа, и она оказалась на улице. И тут же повернулась, желая получше рассмотреть, что у нее за спиной. Там высился прямоугольник из какого-то гладкого черного материала. Она постучала по нему костяшками пальцев. Твердый. Но стоило поднести к поверхности ключ, как прямоугольник замерцал и снова открыл это странное пространство между мирами.
Значит, дорогу домой можно найти в любой момент.
По обе стороны ее прямоугольника на некотором расстоянии, в самом центре большой безликой площади, стояли еще два точно таких же: то ли огромные киоски, то ли очень низкие здания. Элли обошла и их, простукивая каждый своим ключом. Открылся только один.