Журнал «Если», 2007 № 05

Первушин Антон Иванович

Теперь, приняв позитивное решение, я чувствую себя немного лучше. Странно, но до сих пор я не считал самоубийство позитивным решением.

У меня еще сохранилось достаточно научного любопытства, и я пытаюсь представить, как будет выглядеть прохождение через горизонт событий. Впрочем, это слабое и рудиментарное любопытство, поскольку поделиться наблюдениями будет не с кем. «Нет человека, что был бы сам по себе, как остров», — сказал кто-то. Кажется, Джон Донн. Я едва не рассмеялся. Откуда он это знал? Как он вообще мог это знать?

Забавно — когда умру я, умрет и Вселенная. Она меня не переживет. Как ни странно, меня это утешает.

Мне

хочется умереть с каким-нибудь символом человечества. Наверное, с музыкой. Какая музыка больше всего подходит для смерти Вселенной? «Девятая симфония» Бетховена? «Незаконченная симфония» Шуберта? Что ж, если она не закончена сейчас, то не будет закончена никогда. Пожалуй, выберу «Девятую».

* * *

Запись 100.

Часы «Исследователя»: ОШИБКА.

Часы «Капсулы»: 8 июля 2048 года — 10:00.

Только что поел. Последний завтрак.

Пишу это под музыку Бетховена. Наверное, это моя последняя запись. Возможно, вообщепоследняя запись (100 — хорошая круглая цифра для конца времени).

Мне осталось лишь нажать выключатель. Потом могу сидеть и наблюдать в телескоп, как умирает Млечный Путь. Другие галактики к тому времени станут настолько далекими, что окажутся за пределом разрешения телескопа. Я уже мысленно вижу, как в поле тяготения черной дыры звезды синеют, приобретая сочный и приятный оттенок, затем постепенно бледнеют, переходя в невидимый ультрафиолет.

Но возможно, что мостики Эйнштейна-Розена существуют, и я, проходя сквозь черную дыру, попаду в червоточину и вернусь обратно во времени. И смогу выйти в физическом пространстве, полном звезд, галактик и теплых живых душ. А поскольку все корабли NASA, включая мой, оснащены наборами SETI для первого контакта, я даже смогу с этими душами общаться.

Чушь все это. Я обманываю себя. Исходом наверняка станет смерть. И пусть она будет быстрой.

Моя семья, друзья — все они прожили отпущенный природой срок. И у меня нет причины оплакивать их. Я могу оплакивать только себя — и отказываюсь больше этим заниматься.

Моя рука уже на выключателе. Мне будет не хватать голоса двигателей.

* * *

— Итак, это все, — просигналил Хранитель.

— Все.

— Жаль. Если бы у нас имелось тело, дневник приобрел бы больший вес.

Библиотекарь просигналил согласие.

— Но до сих пор не могу понять, как у нас оказался лишь пустой корабль.

— У меня есть теория, — вспыхнул на миг Библиотекарь, демонстрируя чрезвычайную скромность.

— В самом деле? — Хранитель подал Библиотекарю знак приблизиться. — Пойдем. Мы вместе поедим в моей студии.

— Это честь для меня. Спасибо.

— А потом ты расскажешь о своей теории. — Хранитель излучал ауру глубокой задумчивости. — А поскольку ты главный специалист по инопланетянину, то вместе мы, возможно, сумеем отыскать в документе нечто такое, что докажет существование этого существа.

* * *

— Нет! — Конрад отдернул руку от выключателя. — Таким путем человечество умереть не должно. — Он ударил кулаком по панели. — Последний, покидающий Вселенную, гасит за собой свет. — Он покачал головой. — Нет.

Он не понял, что заставило его изменить решение. Возможно, инстинкт самосохранения. Возможно, тоска по дому. Разумеется, Земли уже нет, но все же он мог закончить свои дни в родной Солнечной системе — если сумеет вырваться.

Он открыл соединительный люк, ведущий к левой спасательной шлюпке. Испытывая удовольствие уже от одной мысли о том, что покидает «Капсулу», он схватил дневник и пролез в люк. Затем, поддавшись внезапному порыву, вернулся, выдернул плату из панели и взял ее с собой. На сборку этой платы у него ушли тысячи лет.

Пристегнувшись к креслу пилота, он включил электронику и сосредоточился на панели управления. Тут он помедлил. Курс на Землю Конрад проложить не мог, потому что планеты уже не было. Зато мог дать команду автоматического обнаружения Сатурна. Конрад хрипловато рассмеялся. Последним небесным телом Солнечной системы, на которое он некогда ступил, был как раз Титан. И для него он станет домом не хуже любой другой планеты. Конрад ввел в искусственный интеллект навигационные параметры Титана.

Перед запуском двигателя он провел мысленную контрольную проверку. Предполетные тренировки в NASA вспомнились сами собой — у него снова имелась цель. Логика подсказывала, что, раз имеются две спасательные шлюпки, то одну из них можно перевести на дистанционное управление и проверить, находясь в корабле, получится ли задуманное.

Он быстро расстегнул ремни и метнулся назад в «Капсулу». Конрад даже насвистывал — физические усилия снова заставили его ощутить себя человеком.

Оказавшись в корабле, он переключил шлюпку на дистанционное управление. Лязгнули захваты — шлюпка отделилась, и он вывел ее на позицию точно над верхним иллюминатором. Включать двигатели надолго не пришлось, потому что шлюпка находилась в пределах охватывающего «Капсулу» поля Ричардсона. Стиснув зубы и гадая, выдержит ли иллюминатор удар выхлопных газов шлюпки, Конрад включил автонавигацию. Потом затаил дыхание и нажал кнопку запуска.

Сперва шлюпка двигалась медленно, затем стала быстро набирать скорость. Увидев, насколько резко она набирает ускорение, Конрад даже присвистнул. Потом сообразил, что тут срабатывает гравитационный эффект — по мере удаления от черной дыры время ускорялось. Шлюпка достигнет Титана гораздо раньше, чем он доберется туда на второй шлюпке. Но главное — идея сработала. Теперь у него в кармане лежал билет домой. Конрад улыбнулся — как странно называть Титан домом.

Потянувшись, чтобы сбросить напряжение, он забрался в оставшуюся шлюпку. Повторив все действия, проделанные при запуске первой, он нажал кнопку отделения шлюпки от корабля. Его суденышко, потряхиваемое турбулентностью работающих двигателей корабля, сейчас напоминало велосипед, едущий по шпалам. Конрад вывел шлюпку в предстартовое положение над «Капсулой», и вибрация прекратилась. Он сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и переместил рукоятку тяги до упора вперед. Двигатель взревел, шлюпка затряслась, ускорение вдавило Конрада в кресло. Он терпел долгий час, но все же шлюпка вырвалась из объятий черной дыры. Конрад протянул было руку к рукоятке тяги, но передумал. Не имея причин чего-либо опасаться, он помчался к Сатурну на полной скорости. На сей раз теория относительности станет работать на него. С двигателями Ричардсона он может лететь почти со скоростью света и добраться до Титана очень быстро.