Журнал Наш Современник 2007 #4
Шрифт:
Самая последняя рекомендация звучала осторожно: “В связи с выявившимися на митингах требованиями рабочих об организации легальной компартии необходимо продумать и этот вопрос”.
Работники полпредства исходили из того, что статус дипломатического представительства СССР, а стало быть, и независимый статус Эстонии сохранится. В своем обзоре событий в стране, направленном 26 июня, первый секретарь полпредства СССР в Эстонии Власюк настаивал на ассигновании “дополнительных средств в 5000 крон в связи со значительным увеличением объема работы до конца года”.
Ссылаясь на “основные линии направления культурной работы в условиях новой обстановки
Поскольку всю деятельность по пропаганде советского образа жизни планировалось вести через Всесоюзное общество культурной связи с заграницей, ничто не говорило о том, что в полпредстве предполагали, что Эстония скоро перестанет быть “заграницей”. Власюк подчеркивал: “Тов. Жданов в разговоре, который я с ним имел, заметил, что ВОКСу незачем разбрасываться с мероприятиями в странах, где нельзя получить такого результата, какой мы получим в прибалтийских странах в связи с изменившейся политической обстановкой. Поэтому на прибалтийские страны в целом и в особенности на Эстонию ВОКСу необходимо обратить основное внимание”.
Новые правительства пользовались широкой поддержкой в народе. Комиссия АН ЭССР в своем докладе 1989 года, цель которого состояла в том, чтобы обосновать “противозаконность” вступления Эстонии в СССР, всё же признала, что “большая часть народа Эстонии по различным причинам приветствовала новое правительство: демократически настроенная интеллигенция связывала с этим устремления к демократизации государственного строя, наиболее бедные слои населения надеялись на улучшение своего материального и социального положения, основная часть крестьянства добивалась уменьшения долгов, ложащихся на хутора, малоземельные и безземельные крестьяне хотели получить землю, коммунисты видели в этом один из этапов реализации своих программных требований. Это подтверждают многочисленные митинги, народные собрания, резолюции трудовых коллективов и программные документы созданных новых организаций”.
Тем временем бывшие диктаторы Латвии и Эстонии, всё еще занимавшие свои посты, не оставляли попыток спасти себя. Позже в газете “Линна тетая” от 21 октября 1941 года видный деятель германской оккупационной администрации Я. Мяэ писал: “26 июня прошлого года меня вызвал к себе Константин Пятс и сделал предложение поехать в Германию и просить у правительства германского государства помощи, чтобы спасти то, что ещё возможно. Но было уже поздно, и поэтому я не смог ничего сделать”. Советское правительство могло знать об этих и подобных им действиях властей в Эстонии и Латвии, а поэтому оно желало положить им конец.
Необходимость пересмотра прежней политики в Прибалтике могла возникнуть у советского руководства и под влиянием других внутриполитических событий в трех республиках. Коммунисты Эстонии, Латвии и Литвы энергично выражали свое неудовлетворение тем, что они были отстранены от участия в формировании правительств, а их представительство в новых кабинетах было ограниченным. Они ссылались на свою способность руководить широкими массами политически активного населения, что проявилось в ходе бурных июньских событий, и утверждали, что эти события явились началом глубоких революционных изменений, которые неизбежно увенчаются победой советской социалистической революции.
Как отмечалось в “Истории Литовской ССР”, после 25 июня лозунги “Да здравствует Советская Социалистическая Литва!”, “Да здравствует Литва — 13-я Советская Социалистическая Республика” печатались во всех воззваниях ЦК Компартии Литвы.
Вероятно, эти события привели к отказу советского руководства от осуждения лозунгов “советской Прибалтики” и поддержке требований компартий Эстонии, Латвии, Литвы. Очевидно, что Советскому правительству было гораздо легче договариваться со своими идейными единомышленниками, чем с представителями других партий. В этом советское руководство могло убедиться в ходе своих переговоров с новыми министрами Прибалтики.
После беседы с В. М. Молотовым 30 июня министр иностранных дел Литвы В. Креве-Мицкевичус жаловался, что нарком убеждал его, чтобы Литва вступила в СССР. Если Креве-Мицкевичус верно воспроизвел содержание беседы, то такое заявление Молотова означало резкий поворот в политике, которую еще несколько дней назад проводил Наркомат иностранных дел СССР в Прибалтике (как это следовало из письма полпреда в Эстонии К. П. Никитина от 26 июня) под контролем А. А. Жданова и А. Я. Вышинского. Однако так как официальных записей этой беседы Креве-Мицкевичуса с Молотовым не обнародовано, то неоспоримо по крайней мере одно: полного взаимопонимания между главами двух внешнеполитических ведомств не было достигнуто, ибо по возвращении в Вильнюс литовский министр подал в отставку (правда, её не приняли). Вскоре подал в отставку и бежал в Германию последний член бывшего сметоновского правительства — министр финансов Э. Галванаускас.
В это время в Прибалтике начались многочисленные увольнения людей прежних администраций с государственных постов. К 19 июля в Литве были отстранены от работы 11 из 12 мэров городов, 19 из 23 мэров поселков городского типа, 175 из 261 члена уездной администрации. Была ликвидирована организация шаулисов.
Одновременно осуществлялись широкие социальные преобразования. Латвийское правительство А. Кирхенштейна ввело 8-часовой рабочий день. На 15-20 процентов была увеличена зарплата для рабочих и служащих, восстановлены профсоюзы. 5 июля в Риге состоялся 100-тысячный митинг в поддержку решений правительства. В этой обстановке в республиках началась подготовка к выборам в верховные органы власти.
Коммунисты Прибалтики выдвигали своих кандидатов в союзе с представителями левых сил. Такими коалициями на выборах в Народные сеймы Латвии и Литвы, Государственную думу Эстонии стали Союзы или Блоки трудового народа. В предвыборных лозунгах Союза трудового народа Эстонии говорилось: “Высшая власть в Эстонии должна принадлежать народу и только народу”. Многие призывы подчеркивали важность дружбы и тесного союза Эстонии и Советского Союза. Кандидаты в депутаты, не входившие в эти предвыборные блоки, были поставлены в трудное положение. Как утверждается в докладе Комиссии Верховного Совета ЭССР 1989 года, “были аннулированы письма о выдвижении 57 кандидатов, 20 кандидатов… сняли свои кандидатуры”.