Журнал «Полдень XXI век» 2010 (№ 7)
Шрифт:
Василий, жилистый и худой сорокалетний мужик, напарник Михалыча, толкнул пальцем Колькино сооружение. Оно легко и бесшумно завращалось на подшипнике.
– Центровочка-то идеальная! – хмыкнул Василий. – И как это ты, Колян, такое соорудил?
– Я и сам не знаю, когда работать начал, в голове какой-то барабан так застучал, что я уже ничего не соображал, руки сами все делали, остановился, только когда уже все готово.
– Ладно, выносите это чудо на улицу, – решил Роман Петрович. – На крышу поставим, разбирать смысла нет, все равно металл уже испорчен, ничего
Весь день Колька варил все подряд: оградки для могил, стальные двери, перила для лестниц. Все из его рук выходило таким аккуратным и изящным, что Роман Петрович быстро перестал злиться и вечером дружелюбно сказал:
– Да, парень, кто б мог подумать, что в тебе такой талант проснется. Ладно, забудем про флюгер. Есть для тебя хорошая шабашка. Одному серьезному человеку мы тут рыцаря подрядились сварганить, в человеческий рост. Вон там, в углу, каркас и детали рядом, нужно все собрать и красиво проварить. Сделаешь – хорошо заплачу. Но без всяких фокусов, уволю сразу, так и знай!
Когда все разошлись, Колька оглядел каркас рыцаря из прутьев, чувствуя, что барабан в его голове стучит все громче и громче.
– Нет, на этот раз я сделаю все именно так, как нужно! – подумал он и принялся за работу.
Утром Роман Петрович придирчиво осмотрел рыцаря и остался доволен:
– Молодец! Все точно собрал, я сам не ожидал, что так получится – как из музея!
Рыцаря положили в кузов грузовика и увезли. Через час вернулся взбешенный Роман Петрович:
– Колька, ты чего опять натворил? У тебя что, мозги совсем поотшибало? Что ты за терминатора собрал, гад? Этот твой рыцарь в воротах усадьбы встал, и никого не пропускает, а машину губернатора поперек ворот развернул, чтобы проехать никто не смог!
– Ох, я ж пароль вам забыл сказать, – сказал Колька. – Да у него все равно скоро аккумулятор сядет, так что все нормально.
– Ни хрена себе, нормально! Франкенштейна мне тут смай-стрячил, в моем же цеху, чудовище по городу разгуливает, а ему нормально. Собирай свои манатки, и чтоб тебя здесь я больше не видел! Прямо сейчас!
В это время у него зазвонил сотовый телефон.
– Але. Да, это я. Да все, уволил я его, больше такого не повторится. Что, вам понравилось? Ну хорошо. Пусть работает. Пока.
Роман Петрович почесал затылок:
– Ну что, Колька, говорят, довольными остались. Можешь еще такого сотворить? Ты хоть помнишь, как его делать?
– Не помню. В голове так стучало, что я вообще ничего не соображал, работал, как зомби. Вряд ли я еще раз такого сделаю, да и не интересно это – одно и то же два раза собирать. Давайте я лучше оградку сварю.
– Интересно, не интересно! – пресек его Роман Петрович. – Ты у меня работаешь, что скажу, то и будешь делать, понятно?
Через несколько
– Смотри сюда, вот заказ на хитрую печку для сауны, с котлом и воздухогрейным радиатором, только без выкрутасов, предупреждаю серьезно. Как услышишь свой барабан в черепушке, бросай работу и сиди, кури. Потом опять начинай. Я на тебя рассчитываю.
Колька варил до поздней ночи. Когда барабан начинал стучать невыносимо громко, он сразу же останавливался и прекращал работу. Печка получилась в точности по чертежу. Он обошел вокруг нее. На этот раз все было как надо – просто печь, и ничего больше.
Колька прислушался к себе – чего-то не хватало, что-то молчало в нем, к чему он уже так привык.
– Барабан в голове не стучит! – вдруг понял Колька, не зная, радоваться этому или огорчаться.
Наутро оказалось, что варит он по-прежнему плохо, и вместо ответственной работы ему снова пришлось подносить, держать и красить. Зарплату ему срезали, и по вечерам он тренировался на несложных заказах в электросварке, но получалось еще хуже, чем раньше.
Иногда Колька выходил из цеха и смотрел на крышу, где вращался его флюгер, сверкающий и странный, испытывая при этом гордость и разочарование одновременно.
Однажды, недели через две, когда Колька помогал Михалычу и Василию грузить в кузов автокрана раму для крыши павильона, он вдруг схватился за голову и остановился.
– Ты чего? – спросил Михеич.
– Опять стучит!
– Что, барабан твой?
– Нет, теперь их несколько, маленьких таких барабанчиков.
– Слушай, ты эти барабаны из бошки брось, – сердито сказал Василий. – Хватай раму и тащи, а барабаны будешь дома слушать!
Но Колька стоял неподвижно и внимательно смотрел на Михеича:
– Михеич, ты в больнице давно был?
– Неделю назад, а что?
– У тебя в желудке опухоль, верно?
Михеич выронил раму на пол, чуть не придавив себе ноги:
– Да. Ты откуда знаешь? Врачи на операцию велят ложиться, а я не знаю, может, и толку от нее не будет, знать бы точно, доброкачественная она или нет.
– Ложись, Михеич, все будет нормально. Вылечат тебя. Операция поможет.
– Да что ты его слушаешь, – не выдержал Василий, бросая загрохотавшую на бетонном полу раму, которую держал уже только он один. – Малец пургу тебе метет, а ты варежку раскрыл!
– А у тебя, Василий, камень в почках сидит, здоровый такой, но ты не волнуйся, я сейчас его в песок раздроблю, не бойся, ты даже ничего не почувствуешь.
Колька подошел к Василию и сделал несколько жестов руками:
– Вот так. Теперь сходи по-маленькому, а когда вернешься, скажи, прав я был или нет.
Колька с Михалычем присели на еще не окрашенную, собранную из кованого металла садовую скамейку.
– Знаешь, Колька, бросай ты этот цех, другим тебе надо заниматься. Ежели чувствуешь в себе дар – так развивай его, овладевай, как говорится, мастерством. Будешь как Ванга. Слышал про такую?