Журнал «Вокруг Света» №02 за 2006 год
Шрифт:
Горечь сладких побед
Никто не сомневается, что нынешняя Белая Олимпиада войдет в историю спорта не только новыми рекордами, но и новыми допинговыми скандалами. В последние десятилетия без них не обходится ни одно крупное соревнование мирового уровня. Стало привычным сравнивать нескончаемую схватку разработчиков допинга и антидопинговых служб с извечным противостоянием меча и брони, средств нападения и средств защиты. Но в этом сравнении кроется известная натяжка. Допинг существует столько же времени, сколько и сам спорт. А вот история борьбы с допингом не насчитывает и сорока лет
Марафон со стрихнином
Согласно определению
Само слово «допинг» возникло, конечно, гораздо позже. Оно происходит от английского слова dope, которое на русский язык можно перевести как «накачивать». А возникло оно вовсе не в спортивных кругах, а в среде завсегдатаев конюшен и ипподромов: спортом в те времена занимались джентльмены для собственного удовольствия, в то время как на скачках уже крутились немалые деньги, оправдывавшие любые средства достижения победы.
Первый документально зафиксированный случай употребления допинга людьми был отмечен в 1865 году на соревнованиях по плаванию в Амстердаме. А в 1886 году зарегистрировали и первую жертву: от употребления допинга умер спортсмен-велосипедист. Это, впрочем, никого не остановило: к моменту возобновления в 1896 году Олимпийских игр спортсмены уже довольно широко пользовались стимуляторами. Причем порой такими, которые привели бы в ужас самого неразборчивого тренера нашего времени. Так, на Играх 1904 года в Сент-Луисе американский марафонец Томас Хикс, оторвавшийся от своих соперников на несколько километров, на середине дистанции вдруг потерял сознание. Подоспевшие тренеры влили ему в рот какую-то жидкость. Хикс встал и продолжил бег, но через несколько километров вновь упал, получил еще одну порцию «живой воды» — и пришел к финишу первым. Все это творилось открыто, у всех на глазах, а чудодейственным напитком, дважды поставившим на ноги олимпийского чемпиона, был... бренди со стрихнином. Такой коктейль, являющийся по сути ядом, в малых дозах работает как стимулятор. Но никто даже не попытался на этом основании оспорить правомерность победы Хикса: правила состязаний не содержали никаких запретов на стимуляторы. И спортсмены продолжали изобретать самые немыслимые способы повышения выносливости. В 1946 году на чемпионате Европы в Осло англичанин Сидней Вудерсон победил в беге на 5 000 метров, предварительно впрыснув себе мышьяк! Впрочем, сами рекордсмены старались не афишировать средства суперсилы. Звезда первых олимпиад, легендарный финский бегун Пааво Нурми только в конце жизни, через много лет после ухода из спорта, признался, что регулярно использовал допинг.
Завтрак чемпионов
Если сам феномен допинга существовал всегда, то его индустрия обязана своим рождением тоталитарным режимам, превратившим спорт в часть государственной политики и пропаганды. Первыми возможности «химии рекордов» оценили нацисты: на Олимпиаде 1936 года в Берлине немецкие спортсмены добились ошеломляющих успехов, победив в большинстве дисциплин. Результат тем более удивительный, что поколение арийцев-олимпийцев, детство которых пришлось на мировую войну и первые годы Версальского договора, хронически страдало от нехватки белка, витаминов и просто калорий и не отличалось атлетическим телосложением. Но в 1935 году немецкими фармакологами был создан инъекционный препарат тестостерона — гормона, повышенное содержание которого, помимо всего прочего, стимулирует быстрое увеличение массы мышц.
Впрочем, в те годы стероидные гормоны доминировали в основном в силовых видах спорта, прежде всего в тяжелой атлетике. В большинстве же дисциплин царили амфетамины (наиболее близкие синтетические аналоги психостимулятора кокаина) — препараты, усиливавшие или имитировавшие действие адреналина. По сути дела, они искусственно воспроизводили реакцию стресса, только что (в 1929 году) открытую Гансом Селье: подобно шпорам или нагайке они лишь подхлестывали организм, не давая ему никаких дополнительных ресурсов. Именно амфетамины сформировали бытующий до сих пор классический образ допинга: абсолютно чужеродное, синтетическое вещество, вызывающее мощный кратковременный прилив сил, за который приходится платить неуклонным разрушением организма.
Однако тогда это никого не смущало: на тренировочных базах и в олимпийских деревнях вазочки с таблетками стояли прямо на столах, и спортсмены глотали их практически горстями. Только в 1952 году, когда на зимней Олимпиаде пришлось госпитализировать целую команду конькобежцев, перебравшую амфетаминов, МОК принял решение запретить использование этой группы препаратов. Впрочем, считать этот акт началом борьбы с допингом в мировом спорте можно лишь формально: запрет не был подкреплен ни мерами контроля, ни санкциями за нарушение. Его соблюдение оставалось на усмотрение тренеров, спортсменов и спортивных властей стран — участниц олимпийского движения.
Антидопинговая война
В результате рост потребления допинга в большом спорте продолжался до тех пор, пока не встал вопрос о пределе человеческих возможностей. Основные потери пришлись на велоспорт — постоянное употребление амфетаминов на многодневных гонках было особенно сокрушительным для организма. В 1955 году во Франции гонщик Маллеяк потерял сознание на дистанции. Год спустя в результате передозировки Маллеяк сошел с ума и был помещен в клинику для душевнобольных. В 1960 году на Олимпийских играх в Риме умер датский велогонщик Енсен, принявший огромную дозу амфетаминов и производных никотиновой кислоты. Наконец, когда в 1967 году во время знаменитой гонки «Тур де Франс» английский велосипедист Томми Симпсон скончался от передозировки этих самых пресловутых амфетаминов прямо перед телекамерами, большой спорт решился объявить допингу войну. Инициатором «крестового похода» стало олимпийское движение, а его глашатаем — принц Александр де Мерод, только что назначенный главой медицинской комиссии МОК.
Олимпиада 1968 года в Мехико стала первым крупным соревнованием, на котором допинг-контроль объявили обязательным (хотя пробные тестирования проводились еще четырьмя годами раньше — во время Олимпиады в Токио). Никаких особенных скандалов не было, хотя Игры оказались на редкость урожайными на рекорды: к этому времени в большинстве олимпийских дисциплин амфетамины уже уступили лидерство анаболикам — химическим производным гормона тестостерона.
Стероиды-анаболики, позволявшие наращивать мышечную массу и лучше переносить изнурительные тренировки, оказались менее опасны. Проявилось у них и другое преимущество: после прекращения их приема мышцы еще долго остаются на достигнутом с помощью гормона уровне. Поскольку сроки больших соревнований всегда известны заранее, квалифицированный медик может рассчитать курс приема стероидов так, чтобы «окно» — период, когда избытка гормона в организме уже нет, а уменьшение массы мышц еще не началось, — приходилось именно на них. Известные в конце 60-х методы антидопингового контроля были бессильны обнаружить стероидную «подкачку».
Впрочем, «безопасность» стероидов означала только то, что принимавшие их спортсмены не умирали прямо на стадионах: расплата за насилие над организмом происходила после соревнований, а часто и после завершения спортивной карьеры. Мужчинам употребление стероидов отзывалось атрофией предстательной железы (на постоянное введение извне любого регуляторного вещества организм обычно отвечает сокращением его синтеза — вплоть до полного прекращения), отказом печени, болезнями сердца. У женщин была своя проблема: стероиды, представляющие собой, по сути дела, модификации мужского полового гормона, при постоянном применении делали спортсменок все более мужеподобными, меняя пропорции тела, тембр голоса и даже сексуальную ориентацию. На Олимпиаде 1976 года, где команда ГДР по плаванию разгромила всех соперников, журналисты обратили внимание на необычно низкие голоса восточногерманских пловчих. На что тренер сборной не моргнув глазом ответил: «Мы здесь для того, чтобы побеждать в плавании, а не в пении!»
Несмотря на столь явные признаки употребления допинга, спортсмены ГДР продолжали успешно выступать на самых престижных международных соревнованиях. И только с падением Берлинской стены и последовавшим обнародованием секретных документов стало очевидным то, что давно подозревали специалисты: «восточногерманское спортивное чудо» 70—80-х было результатом массового применения допинга, прежде всего — анаболиков. В архивах «Штази» (политической полиции ГДР) сохранился уникальный документ: мировая рекордсменка в беге на 400 метров Марита Кох жаловалась на то, что у ее соперницы больше анаболиков и они лучшего качества, потому что она — племянница президента «Йенфарм», главного производителя спортивной фармакологии в республике.