Журнал «Вокруг Света» №03 за 1983 год
Шрифт:
— Ты знаешь, сколько мне лет? — пожал плечами Омар.
Я взглянул на молодое энергичное лицо.
— Это только здесь мне тридцать, — Омар криво усмехнулся. — А так — за восемьсот. Ты знаешь легенду о Летучем голландце? — Я кивнул. — Возможно, вначале он и был рад вернуться, — вымолвил Омар, — но неужели ты думаешь, он скучает по Голландии... теперь? Но скоро и твоя очередь выбора, — обернулся он в дверях, уходя.
Я запрокинул голову, положил ноги на соседнее кресло и сидел в такой позе, пока утренняя заря не начала подниматься
Вдруг я увидел это. Первым моим побуждением было выстрелить, пальцы уже лежали на спуске. Но зверь не шевелился. Он тоже был застывший. Держа пистолет наготове, я осторожно приблизился.
Это была огромная кошка с усами, точно длинные антенны. Шкурка в правильных черных и белых квадратах. Два изогнутых клыка белели из полураскрытой пасти: мне вспомнился саблезубый тигр. Стеклянные глаза кошки застыли, она меня не видела. Взгляд ее был устремлен куда-то вдаль. Одна из передних лап приподнята. И никаких признаков жизни.
Я подошел совсем близко и потрогал жесткий клетчатый мех. Если она мертвая, то почему же не гниет? Опять — этот застывший взгляд. Вынул карманный бинокль: далеко за деревьями замерло, уткнувшись в зелень лужайки, похожее на оленя животное. Опустив бинокль, я долго стоял без единой мысли в голове.
Солнце раскрасило пастельный ландшафт плакатными красками дня, когда я наконец вернулся к вездеходу и разбудил остальных.
Кошка и олень были не единственными животными на планете. Чем дальше в лес, тем больше их становилось. Неподвижные, как статуи, стояли они за стволами деревьев, висели, словно чугунные гири, на нижних ветках, маскировались в листве над нами. Как будто кто-то остановил фильм, жизнь превратил в фотографию.
— Такое впечатление, что все спят,— промолвил Белфер.— Они совсем не выглядят мертвыми.
— Что бы ни случилось, все замерло мгновенно и неожиданно.
— Ядовитый газ,— предположил Белфер,— или, может, планета попала в ультрахолодную зону. Такое случается, я слышал.
Лес становился все глуше и глуше.
— Помню,— сказал я,— когда-то в учебнике читал об экспедиции на одну планету, где все происходило в тысячу раз медленнее, чем у нас. Малейшее движение, казалось, тянулось целый год. А земляне, наоборот, двигались так быстро, что планетяне не могли их даже заметить. Может, и здесь нечто подобное?
— Трудно сказать,— пожал плечами Белфер.— Может быть все, что угодно.
Только Омар молчал. Он сидел, уставившись вдаль, словно что-то высматривая. Но когда Белфер предложил возвращаться, настоял поехать дальше. Я пересел на место водителя. Мы медленно углублялись в этот заколдованный лес.
— Дальше не проехать. — Я выключил мотор, подбородком оперся о руль.
Мощная живая изгородь из зарослей шиповника непреодолимой крепостью возвышалась перед нами: точно скрюченные
Мы вышли из вездехода.
— Надо было взять лазер с собой, а так никаких шансов пробраться сквозь эту стену, — покачал головой Белфер.
Омар, нервничая, ходил вдоль преграды. Осторожно прикоснулся к колючке и тут же отдернул руку. Высосал из пальца кровь, сплюнул. Наморщил лоб.
— Давайте поедем вдоль кустарника,— предложил он.— Может быть, в другом месте он не такой густой.
Тщетно. Кустарник был везде одинаково непроходим. Изгородь могла стоять в виде окружности, и Омар настаивал сделать этот круг. Часа через два мы были у того места, откуда отправились на поиски.
— Не понимаю, чего тебе надо там, за оградой, — сказал Белфер. — Не лучше ли вернуться? Мы и так далеко забрались.
Омар окинул его разъяренным взглядом, но ничего не ответил.
— Значит, возвращаемся к ракете,— спокойно продолжал Белфер.
Мы тронулись в обратный путь. Угрюмый и мрачный Омар разместился на заднем сиденье.
Последующие дни были посвящены подготовке к долгому путешествию домой. Надо было проверить сотни приборов. Омар держался особняком. Он выполнял свою работу, но остальное время мы мало его видели.
Вечером, накануне отлета, нетвердым шагом он вошел в общий отсек. Заговорил о миллионе, который получит, как только выйдет на пенсию, заявил, что мы с Белфером можем разделить этот миллион пополам и катиться к дьяволу, ведь нас, такую дрянь, только деньги и беспокоят.
— Ну а ты, — спросил Белфер, — что сам-то ты собираешься делать?
Омар уставился на нас покрасневшими глазами.
— Деньги — вот единственная причина, которая привела вас сюда, — повторил он хрипло. — Такие же жадюги, как и все звездники, которых я знал.
— Ну, не только деньги, — сказал я осторожно. Омар скривил губы. — Я думаю... чтобы выделиться из толпы, многие выбирают эту судьбу. Вряд ли все делают это лишь из-за денег.
— Он хочет сказать, — решил поддержать меня Белфер,— что мы выбрали эту жизнь, потому что лучше несколько месяцев прожить так, чем двенадцать лет прозябать на Земле.
— Да-а. А разве это жизнь, ребята? — ухмыльнулся Омар.
— Ты пьян,— спокойно сказал Белфер и тронул меня за плечо.— Пойдем пройдемся.
— Назад! — прохрипел Омар. Но мы и не подумали возвращаться.
Была ясная звездная ночь, как обычно. Мы молча брели по сонной планете, не теряя ракету из виду.
— Что с ним происходит? — спросил наконец Белфер.
Я поддел ногой оцепеневший цветок:
— Почти все становятся такими. Приходят в отчаяние, когда пенсия близка. Мне приходилось летать с Омаром прежде. Он отличный парень.
Присев на пологом склоне, мы долго смотрели на ракету: блестящую иглу на темном небосводе.