Журнал «Вокруг Света» №07 за 1975 год
Шрифт:
Получалось, что все термины, связанные с хозяйственной деятельностью, типичной именно для ндоробо, но не присущей другим племенам этого района (сбором меда и охотой), не были заимствованы ими из чужого языка и, очевидно, сохранились от языка собственного. Пигмеи, которых многие антропологи считают родственниками ндоробо, совсем утратили свой язык и пользуются исключительно языками окружающих их высокорослых племен. Но койсанские племена! Ах, как пожалел я, что, находясь в Ботсване, среди бушменов, а потом не раз путешествуя по землям сандаве и хадзапи в Танзании, я не записал названий хотя бы наиболее распространенных животных на их языках. А вдруг в
С высоты камня, на котором я просидел добрую половину первого дня в селении пещерных жителей Ндото, я не берусь делать никаких серьезных научных выводов относительно расовой принадлежности ндоробо. Однако я все же шесть лет пробыл в Кении и за это время почти безошибочно научился отличать представителя одного кенийского племени от другого. Я не один день прожил среди пигмеев и побывал на землях всех еще сохранившихся койсанских племен — бушменов, готтентотов, хадзапи и сандаве.
Лесные охотники ндоробо меньше всего похожи на пигмеев — тоже древних лесных охотников. Во-первых, они намного «переросли» низкорослых обитателей дождевых лесов и, во-вторых, для их лиц не характерны «пигмейские» черты — широкий нос с низкой переносицей, толстые губы, завитые в мелкие спирали волосы. У Сенгида, например, волосы крупно вьющиеся, нос — прямой, чуть с горбинкой, довольно тонкие губы. Больше всего он похож на сомалийца. Другие обитатели пещерного селения походили на нилотов — со свойственными тем правильными чертами лица и стройными, высокими, худощавыми фигурами. Но нилоты отличаются очень темным, почти черным цветом кожи, а все ндоробо светло-шоколадного цвета.
Особенно светлокожи женщины. Наблюдая за ними, я все время ловил себя на мысли о том, что они удивительно напоминают бушменок. У них такой же загадочный желтоватый оттенок кожи, который заставляет некоторых исследователей искать родство между бушменами — обитателями Калахари и жителями Центральной Азии.
Своим монгольским разрезом глаз, широкими скулами и слегка припухшими веками они также напоминают жительниц центральноазиатских степей. В облике ндоробо и бушменок мне явно мерещилось что-то «неафриканское». Только бушменки, питающиеся саранчой и кореньями диких растений, низкорослы и морщинисты, а ндоробо, откормленные на меде и зебровых бифштексах, отличались здоровьем и силой.
Мои размышления прервал пронзительный женский крик. Полногрудая красавица, стоя у порога своей пещеры, кричала кому-то, кто был в лесу. Потом из соседних жилищ вышли другие женщины и тоже начали кричать. Я было собрался справиться у Тиваса, что же случилось, но не обнаружил его рядом. Женщины же, покричав еще, начали чего-то ждать.
Примерно через четверть часа из леса вышел смущенно улыбающийся Тивас и начал объясняться с ними. Потом появился оле Сенгида и еще трое мужчин, и все тоже начали что-то оживленно говорить моему проводнику.
— Что случилось? — крикнул я Тивасу.
— Я сидел, сидел и захотел есть. У местных женщин ничего путного не увидел и полез на дерево за медом. Тут-то и поднялся этот крик...
Я уже представил себе, как к вечеру у камня, на котором я сижу, соберутся честнейшие старейшины, начнут судить проголодавшегося по моей вине Тиваса, и хотел было прийти на помощь своему проводнику, как
— Тивас, они хотят наказать тебя пчелиными укусами? — жалостливо спросил я у проводника, наблюдая, как пчелиный рой начал вылетать из мзинга.
— Хуже, они хотят уморить нас голодом. Когда я полез в улей, женщины развопились, что это опасно, потому что в улье якобы сидит змея, которая ужалит меня, и я умру. Я же сказал им, что змеи не живут в ульях, а что им просто жалко мне меда. Они слопали всего нашего осла, а теперь жалеют дать мне меда.
— А зачем же этот парень выгоняет пчел из улья? — Это было мне особенно интересно, так как часть выкуренных им пчел уже направилась ко мне.
— Этот парень, наверное, съел вчера ослиную голову и сделался упрям, как то несчастное животное! — закричал оскорбленный Тивас. — Этот пожиратель ослиных голов залез на дерево для того, чтобы показать, что в улье живет змея. Но пока что мы видим одних пчел, и они сейчас искусают его посильнее змеи.
Тем временем парень залез к улью повыше и опять выкурил оттуда пчел. Потом по толстой ветке он перебрался на соседнее дерево и принялся обрабатывать дымом новую мзингу. Три роя пчел были уже растревожены и носились над продолжавшими кричать ндоробо, которые, впрочем, не обращали на насекомых никакого внимания.
Парень на дереве успел тем временем изгнать пчел еще из одного улья и, крикнув, что это дело ему наскучило, начал спускаться вниз. И тут женщины подняли настоящую бучу. Делом их чести было доказать гостям, что в улье все же живет змея. Было похоже на то, что они не разрешали парню спуститься на землю. В него полетели камешки, кости, ветки.
Бедняга вновь полез вверх. И тут не успел он поднести дымящуюся головешку к улью, как из противоположного конца цилиндра появилась голова мамбы, а вслед за ней и вся полуметровая змея. Парень молниеносно выхватил из-под тоги нечто вроде аркана и ловко накинул его на приподнятую над веткой змеиную голову.
Боже, как был посрамлен бедный Тивас! Женщины кричали, хохотали, били в ладоши, всячески подшучивали и злословили по поводу новоявленного Фомы неверующего.
Тивас решил ретироваться куда-нибудь в лес, но не тут-то было. Разошедшиеся женщины окружили его плотным кольцом и, прыгая вокруг, начали заставлять его повторять вслед за ними: «В ульях живут змеи, в ульях живут змеи». Только когда он пропел несколько раз эту фразу, признав свое полное поражение, женщины отпустили его. Та самая красотка, которая первой обнаружила его на дереве, даже вынесла ему куски полуобугленного мяса.
— На, коли голоден. А если хочешь меда, можешь лезть на дерево. Теперь уже никто не будет кричать тебе, что это опасно. Весело улыбаясь, подошел и присел рядом оле Сенгида.
— Змеи хорошо стерегут наш мед, а?
— Во всяком случае, мне бы его у вас воровать не хотелось, — ответил я. — Но как сами ндоробо лазят в мзинги, не боясь змей?
— У нас есть опытные люди, которые только и заняты тем, что выкуривают змей и ящериц. Это делают рано-рано утром, когда пчелам холодно и они еще не обращают внимания на дым. Змея же более чувствительная. Стоит поднести головешку к улью, как она вылезает наружу. Потом днем к этим ульям приходят мальчишки и собирают мед.