Журнал «Вокруг Света» №07 за 1991 год
Шрифт:
— Вы убедили себя и других, не так ли, что сеньор Колон лгал, утверждая, что у него есть карта великого Тосканелли?
Фонсека принял бой.
— Моя убежденность идет от знания жизни. Как могло случиться, что человек, имеющий на руках неопровержимые подтверждения своих взглядов, не упоминал об этом до тех пор, пока наша настойчивость не заставила его признать, что они у него есть?
— Понимаю, — с видимой неохотой согласилась маркиза. — Это существенно.
— Слава тебе, Господи, — насмешливо воскликнул король. — Ее глаза открылись.
—
Ей ответил Талавера.
— Разница в том, кто высказывает эти выводы: невежественный моряк или лучший математик современности.
— Вы удовлетворены ответом, маркиза? — спросил ее король.
— Разумеется, сир. Ну почему я такая бестолковая?— Беатрис рассмеялась, как будто прикрывая собственную неловкость. — Однако, господа, — она перевела взгляд с Талавера на Фонсеку, — вы слишком усердно уповаете на эту разницу. Не станете же вы утверждать, что поддержали бы Колона, предъяви он эти несчастные карту и письмо?
— Почему же нет, мадам? — сурово возразил Талавера.
— Что? — Брови маркизы взметнулись вверх. На лице отразилось изумление. — Вы можете заверить меня, мой господин, что Колон получил бы вашу поддержку, если бы у него на руках оказались документы, подписанные Тосканелли?
— Заверяю вас в этом, мадам, — твердо ответил епископ Авилы.
— Несомненно, мадам, — добавил Фонсека. Королева молчала. Она уже давно поняла, что маркиза ведет какую-то игру.
Улыбка, теперь уже победная, заиграла на губах маркизы, когда она повернулась к королеве.
— Ваше величество слышали, что сказали их преподобие?
Королева наклонилась вперед.
— Вы задали нам немало загадок, Беатрис. Объясните по-простому, о чем, собственно, идет речь?
— Ваше величество, я лишь хотела, чтобы эти господа лишились той предвзятости, которую они испытывают по отношению к Колону. Он совсем не обманщик. Ему уже возвращены украденные у него карта и письмо. Колон здесь, в лагере, и готов положить документы перед вами.
Глава 22. Реабилитация
Кристобаль Колон стоял перед их величествами в золотистом отсвете свечей.
Королева Изабелла решила, что восстановление справедливости не терпит отлагательств.
Сантанхель и Кабрера вошли вместе с Колоном. Маркиза Мойя, теперь главный покровитель Колона, стояла на полпути между ними и столиком, за которым сидела королева. Король, Талавера и Фонсека тесной группкой застыли за ее спиной. Документы Тосканелли и собственная карта Колона лежали на столе, перед ее величеством.
С разрешения королевы Сантанхель рассказал о своем участии в спасении документов.
— Воры, — докладывал он, — два агента Венецианской Республики. Один из них какое-то время находился при дворе ваших величеств, заявляя, что состоит в штате мессера
Тут его прервал король Фердинанд.
— Чушь какая-то. Какой интерес может проявлять Венеция к этим документам?
— Чушь это или нет, но я излагаю вам факты, и коррехидор Кордовы может подтвердить мои слова.
— С вашего дозволения, ваше величество, — вступил в разговор Колон, — интерес Венеции мне более чем ясен, и теперь я даже начинаю понимать, почему встретил в Португалии такое противодействие. Богатство и могущество Венеции зиждется на ее торговле с Индией. Венеция контролирует всю европейскую торговлю с Востоком. Стоит нам достичь Индии западным путем — ее монополия рухнет.
Фердинанд задумался.
— Пожалуй, в этом что-то есть.
Королева оторвалась от карты, которую внимательно изучала.
— Я сожалею, сеньор, что с вами обошлись столь несправедливо, и очень рада, что вы доказали свою полную невиновность.
Фонсека, однако, не желал признавать себя побежденным.
— Возможно, я перестраховываюсь, ваше величество, но не следует забывать, что Тосканелли умер и нам могут подсунуть подделку.
От громкого, насмешливого смеха маркизы кровь бросилась ему в лицо, черные глаза полыхнули яростью. Но королева не дала ему заговорить.
Почерк на карте тот же, что и на письме, одинакова и печать, — сухо заметила она.
— Можно подделать и то, и другое, — ответствовал Фонсека.
— Действительно, — согласился Фердинанд, — нельзя исключать такой возможности.
Королева взглянула в глаза Фонсеки.
— Так вы утверждаете, что перед вами подделка? Говорите, ваше преподобие, не стесняйтесь. Вопрос слишком серьезный.
Чувствуя за собой поддержку короля, Фонсека не замедлил с ответом.
— Как угодно вашему величеству. Мне представляется, что в критической ситуации человек не может устоять перед искушением, тем более что сеньору Колону нарисовать такую карту, а мы можем судить о его способностях по его собственной карте, не составит большого труда.
Колон рассмеялся, вызвав неудовольствие королевы.
— Что развеселило вас, сеньор?
— Сколь тонко завуалировал дон Хуан свои намеки. Почему бы ему не высказаться более откровенно? Обвинить меня в том, что я подделал эти документы, чтобы добиться одобрения моего предложения.
— А если бы я прямо сказал об этом, смогли бы вы указать мне, в чем я не прав?
— Я бы не стал этого делать. Да это и не нужно. Вы и сами должны понимать: будь эти документы фальшивыми, а я их автором, они появились бы перед уважаемым председателем комиссии, едва я переступил порог зала заседаний. Хотелось бы услышать ваш ответ и на другой вопрос: с какой стати Венецианская Республика послала агентов, чтобы те выкрали у меня подделки перед заседанием комиссии?