Журнал «Вокруг Света» №08 за 1981 год

Вокруг Света

Первое гнездо кречетов мы отыскали в тот же день, как начали сплавляться по реке. Три дня провели у гнезда, наблюдали птенцов, но снять взрослого кречета так и не удалось. Дерево стояло на открытом месте, на возвышенном берегу, засидку было сделать негде, а близко к нам кречеты не подлетали. Вот и верь после этого рассказам бывалых специалистов, которые уверяют, что кречеты нападают на людей у гнезда с бесстрашием «зенитных снарядов».

Пришлось искать другое гнездо, и вскоре мы обнаружили его с четырьмя птенцами. Увидев их веселый танец, я подумал, что здесь наверняка повезет. Место было идеальным

для устройства засидки. Стоило подняться по склону, как оказывался почти на одном уровне с гнездом.

Неподалеку мы поставили палатку, спутники мои сразу же полезли спать, а я отправился «ночевать» в засидку.

...На небе облачность, но начинает светлеть. Все выше поднимается солнце, где-то цвирикнули проснувшиеся птицы. Появилась и головка в гнезде кречетов. Птенец, поднявшийся первым, растянул веером одно крыло, другое, встряхнулся, взмахнул крыльями несколько раз — и птицы поутру делают зарядку. Почистил перья, разогнал блох; внушительного вида лапой, издали напоминающей жменю мартышки, почистил клюв.

Чья-то светлая тень мелькнула над рекой. Мне показалось, что это чайка-халей. И в тот же миг гнездо ожило. Оглашенно крича хриплыми голосами, птенцы принялись бегать по гнезду, отталкивая друг друга и размахивая крыльями. Кричать они продолжали минут пять, не желая, видимо, согласиться с тем, что спутали свою мать с халеем. Постепенно стали затихать, разбредаться, искать в гнезде недоеденные остатки вчерашней трапезы. Среди птенцов хорошо был заметен самый старший, который, как и водится, был крупнее всех. И самый младший — с более темным, чем у остальных, оперением спины. Грудки у птиц были белыми, с небольшими пестринами, «штаны» — полосатые, присущие всем хищным птицам. А глаза — темные, соколиные.

Я провел в засидке более полусуток. Не раз лихорадочно вскакивал, услышав характерный крик подзывающих мать птенцов. Ожидал, что вот-вот покажется на гнезде желанная птица, но, увы, увидеть ее мне так и не удалось. Наверное, она заметила засидку, разглядела меня. Испугавшись, чего доброго, могла и бросить гнездо — надо было уходить...

Незаметно облака затянули все небо, пошел дождь, начался ветер. Птенцы, как по горке, спустились к краю гнезда, укрылись от ветра. Спрятали головы под крылья и стояли как мраморные кубки. Я вылез из засидки и, не скрываясь, отправился к палатке. Комары, несмотря на дождь, тучей полетели за мной.

Шел и представлял, с каким наслаждением заберусь сейчас в спальный мешок...

«Я нашел гнездо кречетов, а это ли не удача? — думалось мне.— А сколько интересного дали сами поиски? И фильм, наверное, надо будет сделать не только о кречете, но и о речке, где множество птиц нашли себе приют и где непременно следует организовать заповедник».

В. Орлов, наш спец. корр. / Фото автора

Салехард, фактория Щучья

Многоликий Хьюстон

Хьюстонский отель «Шератон». В конце длинного коридора — словно просвет в арке туннеля — залитый полуденным солнцем выход

на балкон. А за ним — непривычная для жителей большинства крупных городов США голубизна неба. Насколько хватает взор, расстилается бесконечная равнина, лишь в одном месте вздыбившаяся крутыми бетонными скалами городского центра. То, что громадный город, раскинувшийся на десятки миль вокруг, почти сплошь состоит из маленьких коттеджей,— в диковинку не только иностранцам, но и приезжим из других штатов. Поэтому на смотровой площадке отеля всегда многолюдно.

В шумной толпе туристов выделяется группа девушек. В отличие от южанок, предпочитающих шорты, они одеты в довольно длинные платья фасона сафари, с множеством карманчиков и застежек. Из рук в руки переходит миниатюрная фотокамера — делаются снимки на память. Объектив запечатлевает их радостные лица на голубом фоне. Любуясь видами города, незаметно включаешься в разговор с теми, кто стоит рядом и тоже впервые изучает причудливую геометрию хьюстонских улиц.

— Как вы думаете, что это за развилка на автостраде? — спрашиваю у девушки, облокотившейся на перила.

— Судя по карте, одна дорога ведет прямо на юг, к Мексиканскому заливу, а другая поворачивает на юго-запад, в прерии.

В устах моей собеседницы английский язык заметно отличается от говора южан.

— Меня зовут Джойс Маринелли,— несколько смущенно представляется она.— Мы приехали сюда на летние каникулы, а вообще-то учимся в колледже Кенн в штате Нью-Джерси.

Среди девушек лишь Джойс игнорирует моду на короткую стрижку. Поправляя свои пышные пепельные локоны, она открывает высокий лоб и веселые темно-карие глаза.

— А вы откуда? Неужели из самого Советского Союза? Вот здорово, у меня к вам столько вопросов!

— Что ж, спрашивайте...

— Ну вот, к примеру, правда ли, что администрация советских предприятий и учреждений предписывает своим сотрудникам, где и как проводить свои отпуска?

— Откуда у вас такая информация?

— В газете написано,— словно оправдываясь, Джойс протянула номер местной «Хьюстон кроникл».

Пробегаю статью. Обычная, набившая оскомину чушь о «жестоком авторитарном режиме, подавляющем любое проявление творчества». Между тем узнать о наших достижениях можно и в Хьюстоне, если съездить на экскурсию в Центр управления космическими полетами. Увлекательно, со знанием дела рассказывает экскурсовод этого центра Шерал Хопкинс, например, о совместном полете советских и американских космонавтов по программе «Союз» — «Аполлон». Рукопожатие в космосе стало одним из самых ярких символов разрядки. Оно напоминает американцам, что, объединив свои усилия, США и СССР могут успешно развивать взаимовыгодное сотрудничество, несмотря на коренные различия в общественном строе.

Но вернемся в отель «Шератон». В тот же день, когда мы познакомились с Джойс Маринелли, в холле гостиницы, только двадцатью этажами ниже, открылась выставка-продажа прогрессивной литературы, в том числе изданий, рассказывающих о жизни советских людей. Составленные в ряд три прилавка своим внешним видом явно уступали стендам из полированного дерева в соседнем салоне, на которых тесно выстроились глянцевые журнальные обложки с шикарными яхтами, виллами, автомобилями и полуобнаженными девицами.