Журнал «Вокруг Света» №09 за 1992 год
Шрифт:
Позже еще кто-то вступил в разговор, по-видимому, наш несчастный декабрьский гость, потому что его приписка датирована три месяца назад. Она гласила: «Несчастный! Он поспешил со своим смехом. А хорошо смеется тот, кто смеется последним. Гриффит Ван Бускирк».
В этом месте мы захохотали, смех, похоже, был истерическим, но с долей издевки, самодовольства и самоуверенности. Конечно, некоторые поддались убедительной силе проклятий Первого человека, но мы были уверены, что нас это не коснется. Боги, как же мы были слепы! Проще говоря, мы свихнулись.
Вскоре затрещал костер, был приготовлен и съеден ужин, раненые удобно устроены, а остальные улеглись. По молчаливому взаимному согласию хижину поделили между бригадами, и каждая, опасаясь коварства другой, выделила
Утром мы открыли рудник, собственно, все дно ямы оказалось рудником. В каждой из ранее начатых разработок базовой скалы таились богатства, которые могли только привидеться во сне. Чудесное золото, крупное золото, самородки, хоть греби лопатой. Не нужно ни копать, ни промывать, только собирай. Видимо, в доисторическую эпоху метрах в пятистах выше ямы выдвинулся гигантский кварцевый выступ, а в ледниковый период под воздействием эрозии и ледников или еще каких-то природных катаклизмов разрушился и выделил свою золотую жилу. Что касается образования ямы и того, что произошло с породой, мы даже не пытались гадать, скорее всего там был какой-то подземный выход, иначе яма была бы полна воды. Что же до «дьявольских троек», так ясно виденных нами накануне ночью, то они оказались пятью огромными кубической формы камнями, натолкнувшими на шутку нашего злополучного предшественника. Он скорее всего был настолько поражен сходством ямы со стаканом для игры в кости, что сделал пятна на «кубиках» из сосновых спилов, опалив их на огне, чтобы, выделяясь на белом фоне, они производили пугающий эффект.
Золота здесь было в изобилии для всех, и я вправду поверил, что мы сумеем его поделить по-братски. Так бы и было, если бы не рок. Ведь харчи в обеих партиях подошли к концу. Одна за другой были убиты собаки, рацион сведен до минимума, в поисках дичи обследована вся округа. Хорошо было бы добыть лося или оленя, но самое большее, на что могли рассчитывать наши охотники, — это на куропатку или зйща-беляка. Край оказался бесплодным, и в конце концов исчезла даже мелкая дичь.
Оставались одни собаки, но они были тощи, а люди голодны, поэтому надолго их не хватило. Когда другая партия прикончила всю свою связку, у нас еще оставалось четыре животных. Два дня их охотники возвращались с пустыми руками, а их желудки требовали пищи. Конечно, мы ничего не могли поделать, но и они не могли примириться с голодом. Настроение было воистину мрачным, и, хотя не говорилось ни слова, мы хмуро смотрели друг на друга.
Вечером третьего дня положение стало кризисным. После продолжительных бесед в углу их лидер вышел из хижины. Послышалось рычание оставшихся собак, и в следующее мгновение он ввалился, таща одну из них за ошейник. Дальше все произошло в один миг. Люси кинулась к собаке, но Мельмут Кид остановил ее ударом наотмашь и оттолкнул в угол. В то же мгновение француз выхватил охотничий нож, и, мелькнув в воздухе, он вонзился в плечо Мельмута Кида, сцепившегося с их лидером. Расстояние для ружей было слишком мало, но в ход пошли револьверы и ножи. Вверх ногами полетел стол с золотом и масляной лампой, и при судорожном свете костра мы боролись и дрались, словно злые духи. Битва была жестокая, без прощения и пощады. Даже попираемые ногами раненые старались нанести урон дерущимся и добивали друг друга. Двое, сцепившись, покатились в костер, и в воздухе распространился тошнотворный запах горящей плоти, привнесшей в сцену жуткий колорит. Я тоже не бездействовал до тех пор, пока не был сбит с ног и над моей головой не сомкнулась кромешная тьма.
Мне приходилось слышать про «ирландских котов», но я даже не мечтал принять участие в подобном побоище. С той битвы прошла неделя, остался я один. Да, один я оказался жив, когда Люси осматривала трупы. Как и подобает истинной женщине, она нежно заботится обо мне. Увы, беспомощный и умирающий, я оставляю ее одну в этой страшной пустыне, без товарищеской поддержки. Но вот ирония судьбы: ей удалось разыскать и подстрелить двух лосей, и голод ей сейчас не грозит. Теперь она готовит запас мяса, и как только я умру, я знаю, она уйдет. Пусть поможет ей небо, ибо ей предстоит столкнуться с тем, что редко
Мой же час близок, хотя, возможно, я заблуждаюсь. Но я приметил знаки того, что это так. Мне часто слышатся звуки перекатывающихся костей, и я вижу, как мои товарищи ставят на кон свои души. Скоро и я присоединюсь к их игре. На тот случай, если вдруг моя рукопись попадет на глаза моим близким, я подпишусь своим именем, пусть они знают о моей смерти, о моем горе и раскаянии за то зло, что я им принес. Я готов к ответу. Джеймс Ралингтон.
Рис. Ю. Семенова Публикация и перевод В.Быкова
Вокруг света по меридиану. Часть III
Окончание. Начало в № 7,8/92
Аляска. Гонка со временем
Июнь — июль 1981 года
Брин начал путешествие в моей лодке, однако, когда нас осталось двое, мне стало трудно управлять ею и одновременно работать с компасом. Я подрулил поближе к Чарли, и Брин перебрался в его лодку. Он так описал следующие затем несколько минут:
«Гребни волн рассыпались над нами, сильно ударяя в корму. Часто нас накрывало с головой, и я лишь гадал, хватит ли нам запаса плавучести. Я испытывал странные ощущения. А когда мы увидели, как море швыряет лодку Рэна, как она исчезает в трехметровых провалах между волн, то получили полное представление о том, насколько уязвимы были сами. Я повернулся к Чарли, и... ужас сковал меня — его тело, как мне показалось в этот миг, висело в воздухе. В следующую секунду гребнем волны его перебросило через меня. Лодка опрокинулась, но мне удалось вытянуть ноги из-под гребного вала и оттолкнуться как можно дальше от винта. Корпус лодки шлепнулся о воду рядом со мной».
Я находился в стороне от Чарли и Брина и начал подозревать, что все это — результат налетевшего шквала. Яростный всплеск волн мог быть вызван и строением морского дна в этом месте. Но скорее всего причин было несколько, и действовали они в комплексе: сильное течение в Юконе после продолжительных дождей и таяния снегов, неровное дно отмелей и восточное течение в Беринговом море, натыкающееся на них.
Волна, насыщенная речными отложениями, разбилась о мою лодку, налетев сзади. Другая хлынула через борт. Не видно было ничего, кроме пены и брызг. Я протер глаза, которые жгла попавшая в них соль, и, когда оказался на вершине очередного вала, оглянулся. Мелькнуло что-то оранжевое, но тут же все пропало. Меня швырнуло в очередной провал между бороздами волн. В следующий раз взлет длился несколько дольше, и я успел разглядеть, что творится у меня за кормой. Среди хаоса волн метрах в 500 плавала вверх днищем лодка Чарли. Ее экипаж исчез.
Повернуть лодку назад мне удалось далеко не сразу. Секрет выживания в этих бесноватых волнах на мелководье заключается в том, чтобы постоянно быть начеку и править строго на очередной бурун. Я вспомнил, как пульсируют огромные воронки и винтообразные раструбы водоворотов на порогах и шиверах пройденных мною рек. На таких же лодках мы выдержали самые серьезные испытания на реках Британской Колумбии. Главное — выбрать правильное направление и удержать равновесие. Рядом пронесло еще одну большую волну, я быстро переложил руль на другой борт, и моя игрушечная лодчонка развернулась на 180 градусов, чтобы отразить очередное нападение.