Журнал «Вокруг Света» №10 за 1982 год

Весь мир отмечает в октябре двадцатипятилетие космической эры, открытие которой принадлежит нашей великой Родине. Молодежи полезно знать об истории освоения космоса, о том, как создавался наш первый спутник. Расскажите об этом в журнале. Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР Валерий Рождественский

Тихонравов давно уже не испытывал такого непонятного чувства

тоски и в то же время радости, когда из стерильно-чистого помещения, завешанного шелковыми шторами, блестящий шар погрузили на легкую тележку и он перекочевал в огромный монтажно-испытательный корпус — МИК, где хозяйничали ракетчики и куда допускали только узкий круг необходимых для работы людей.

В тот памятный для Тихонравова и всей его группы день народу в монтажно-испытательном корпусе было чуть ли не втрое больше, и обычно строгий Королев, не любивший, когда на стартовой площадке или в МИКе находились не занятые прямым делом люди, на этот раз только развел руками, добавив при этом стоявшему рядом с ним Тихонравову:

— Ну как тут можно запретить? Ведь каждому на спутник хочется посмотреть. Все-таки первенец.

На следующий день Тихонравов опять пошел в монтажно-испытательный корпус, хотя теперь его присутствие не требовалось. Просто не мог не прийти.

На этот раз здесь было до удивления пустынно, и только около носового отсека огромной ракеты, словно муравьи подле исполина, копошилась бригада монтажников. Тихонравов издалека полюбовался колоссом, подошел поближе, с затаенным чувством радости наблюдая за слаженной работой сборщиков. Небольшой металлический шар покоился рядом с носовым отсеком ракеты. «Неужели наконец-то свершилось?» — стучало в голове. Он был настолько поглощен своими мыслями, что даже не заметил, как подошел человек с повязкой дежурного на рукаве, спросил:

— Простите, у вас какое здесь дело?

Михаил Клавдиевич пожал плечами, улыбнулся виновато:

— Н-никакого. Просто стою смотрю.

Дежурный строго посмотрел на пожилого незнакомца, который «просто так» гуляет около спутника, произнес безапелляционно:

— У нас просто так нельзя.— Затем добавил более мягко: — Вы извините, но в МИКе и на стартовой площадке давно уже установлен неписаный закон: никого лишнего. У нас бывает, что иной раз и академик какой зайдет «просто так» посмотреть, так и его попросят не мешать.

— Простите, я не знал,— опять виновато улыбнулся Тихонравов и пошел к выходу.

А чуть позже к нему в гостиничный номер постучался тот самый дежурный и, теребя пуговицу на пиджаке, стал сбивчиво объяснять, что он действительно не знал, кто такой Тихонравов, и что ему за это попало от Сергея Павловича Королева, и что он теперь прикреплен к Тихонравову как помощник. А вообще-то он один из ведущих испытателей ракеты и зовут его Владимир Иванович.

Мягкий, добрый по характеру, Михаил Клавдиевич, смущаясь, успокоил дежурного и попросил, чтобы тот провел его по всему зданию МИКа.

Был уже вечер: они, усталые и довольные друг другом, заканчивали осмотр, как вдруг Владимир Иванович попросил Тихонравова зайти в одну из комнат. Ничего не подозревавший Тихонравов прошел в предупредительно открытую дверь и остановился пораженный; оказывается, здесь собрались молодые специалисты и поджидали Тихонравова. Увидев его, все дружно загалдели, но Владимир Иванович поднял руку и, когда наступила тишина, сказал громко:

— Товарищи, я хочу представить вам одного из создателей первого искусственного спутника Земли. Попросим рассказать его о том, как рождался этот космический аппарат.

Михаил Клавдиевич от неожиданности растерялся. Разве расскажешь, как создавался спутник? К тому же он еще никогда и ни с кем не делился этим. Да и с чего начать?..

С того, как давным-давно, совсем молодыми, но уже признанными конструкторами планеров встретились два человека, стали друзьями и через всю жизнь пронесли в себе любовь к общему делу? Или с того, как они оба от винтовых самолетов повернули к реактивным аппаратам и стали родоначальниками Центрального ГИРДа — Королев возглавил его, а Тихонравов стал начальником бригады, которая конструировала первые в нашей стране ракеты на жидком топливе, и в том числе знаменитую ГИРД-09, стартовавшую в августе 1933 года.

Михаил Клавдиевич задумался, собираясь с мыслями, а в памяти невольно всплыл силуэт странного аппарата, какая-то причудливая «спарка» — два смонтированных вместе самолета (большой и маленький). В носовой части пропеллер, в хвосте — межпланетный корабль-аэроплан, гибрид самолета с ракетой. Это и был первый проект космического корабля, который мог в принципе летать и в беспилотном варианте вокруг Земли. Проект Цандера. Того самого, который создавал ракетные двигатели, первые ракеты в ГИРДе. Правда, Цандер забежал со своей смелой идеей на многие десятилетия вперед, а тогда, в начале тридцатых годов, нигде в мире ни наука, ни техника еще не были готовы к такому скачку. В развитии науки существуют свои закономерности, но Цандеру казалось, что такое время скоро наступит, и он торопил себя и всех гирдовцев, не уставал повторять: «Не теряйте даром ни минуты». Однако он не успел завершить всего, что задумал, смерть настигла его сорока пяти лет от роду.

— Неудачная судьба,— как-то заметил по адресу Цандера один из журналистов, беседуя с Тихонравовым.

— Не сказал бы,— возразил ему Михаил Клавдиевич.— В жизни ничто не проходит без следа. Один проект рождает другой. Все идет по восходящей к лучшему, более совершенному. Цандер зажег гирдовцев своим проектом, и мысль о будущих летательных космических аппаратах не покидала нас все время. Были новые проекты, и в том числе наш — космической лаборатории. Сразу же после войны взялись за него. Группа инженеров-единомышленников. Работали зачастую дома вечерами. Как говорят теперь, на общественных началах. К началу сорок шестого года мы завершили проект.

— И что же, вы создали эту космическую лабораторию? — последовал вопрос.

— Можно сказать, наполовину.

— Что, помешал кто-то?

— Нет, совсем не мешали.

Даже подключились сотрудники научно-исследовательского института. На второй проект, улучшенный, отпустили деньги, но... но мы отказались от своей идеи.

— Сами?

— Да, сами,— ответил Михаил Клавдиевич.— Конечно, нелегко было, отрешиться от идеи, которая завладела нами целиком, но пришлось. К тому времени выяснилось, что наш проект устарел. Сергей Павлович Королев со своими коллегами уже создавал новые ракеты, задумывал первый спутник, орбитальный корабль. Орбитальный! А нашу космическую лабораторию нельзя было назвать в полном смысле ни кораблем, ни спутником. Она поднималась по баллистической прямой и не облетала, как спутник, Землю. Короче, идея орбитального корабля — новое качество, новая песня. Обсудили все это и решили: отказываемся от своего, голосуем за королёвский. И уж так случилось, что именно мне и моим товарищам выпало счастье создания первого спутника. Но это уже другая, особая глава нашей жизни. А все, что было раньше, можно назвать истоками, вступлением к непосредственной работе над спутником.