Журналисты не отдыхают
Шрифт:
А офицеры собирались на Дону. Туда бежали из тюрьмы генералы Корнилов, Деникин и Алексеев. Точное количество оказавшихся там офицеров было неизвестно. Тем более - количество тех, кто пойдет воевать. Ведь многие подались туда, чтобы просто отсидеться.
Вообще-то пробираться на Юг им было не слишком просто. Народ был дико вздрючен сообщениями о карательных отрядах. К этому времени их уже не имелось, но зато появились бандиты, которые косили под офицеров. В общем, если в поезде вычисляли переодетого офицера - то ему очень везло, если его просто выкидывали из вагона. На станциях анархисты всех заподозренных в офицерском
Но всё-таки офицеры пробирались на Дон. Тамошние главари объявили, что Область Войска Донского является самостоятельным государством.
Но пока нам особого дела до этого не было. Большевики решили, что проблемы надо решать поочередно. А главной проблемой были местные Советы, которые плевать хотели на центральную власть. Вот тут-то меня и напрягли. Меня назначили комиссаром. Задача стояла простая - вправить мозги местным товарищам. Но товарищи-то были местами весьма крутые - и посылали всех представителей центра куда подальше.
Надо было наводить порядок. Меня послали, видимо, потому что я навел порядок в Киеве. Методы предполагались такие же. Мне придали в подчинение знакомый бронепоезд "Балтиец". Которым командовал мой друг Андрей Савельев, а заместителем был революционный матрос Никифор Сорокин. Свои ребята, в общем.
А ведь не просто дело было - взяли и поехали на бронепоезде. Если кто не знает, то путешествовать на этой штуке не очень комфортно. Особенно зимой. А у нас был не только экипаж, но и приданные нам сто человек солдат Литовского полка. Но Сорокин подсуетился и нашел кадра, боцманата в отставке, по имени Остап Нечипоренко. Этот человек был из тех, о которых говорят, "где хохол прошел, еврею делать нечего".
Для начала он нашел нам "черный" паровоз серии "Щ". Дерьмовая машинка, но хоть что-то. Дело-то в том, что бронепаровоз имеет очень малый ресурс ввиду того, что на него навешана броня. Так что во время переходов его лучше тащить на холостом ходу. Но самое интересное началось дальше. Нечипоренко выбил нам ещё один паровоз и салон-вагон.
Что это такое? Это пульмановский четырехосный вагон, напоминающий пассажирские вагоны моего времени. Но только начинка иная. Там имеется кухня, собственная электростанция и три купе. Одно - большое, "генеральское", размером в два обычных. Два остальных - одно на два места, другое на четыре. Но самое главное - это именно салон. Говоря языком моего времени - конференц-зал. Он занимает примерно треть вагона. ("Глухой" площадки в этом вагоне нет). Зато вместо неё имеется большое окно в торце поезда и даже небольшой балкончик.
В общем, неплохая штука. Жилье и офис в одном флаконе.
Вдобавок к салон-вагону подогнали четыре зеленых вагона - то есть, третьего класса, что-то вроде плацкартных. Они предназначались для экипажа бронепоезда и десанта. То есть, на походе в бронепоезде должны быть только вахтенные. А остальные могли припухать в пассажирских вагонах. Ну, были и ещё пара товарных, в которых складировали боеприпасы, жратву и кое-что ещё, что сумел натащить Нечипоренко. Как он сказал, "менять будем по дороге".
Коллектив у нас подобрался душевный. Я вот думал, что Сорокин сильно понтуется, оттого, что он флотский комендор, а не армейский артиллерийский наводчик. Типа там, кто в тельняшке и бескозырке, тот всех круче по определению. Но дело оказалось сложнее. Сорокин мне разъяснил разницу между
– - Ты вот смотри, комиссар. Первое дело - на суше есть какие-то ориентиры. Ну, там дерево или колокольня или ещё чего. На море их нет. Второе дело. На суше пушка стоит неподвижно. И цель тоже. Даже если цель движется - то не слишком быстро. А на море мы идем со скоростью в тридцать узлов, они идут с такой же скоростью. Да ещё все, не дураки ведь, маневрируют. Так что как я стреляю, сухопутным учиться и учиться.
Правда, что такое стрельба с закрытых позиций, он понятия не имел. Но это ведь в любом случае дело офицеров. Или красных командиров. Так что Андрей, даром что ли, учился в Политехе, зубрил теперь артиллерийскую математику.
В нашем бронепоезде моряки подсуетились. Лестницы и броневагоны стали "трапами", артиллерийские башни "рубками", кухня "камбузом" и так далее. Я вообще-то, хоть родился и вырос в Питере, море не особо любил. Из воды мне как-то всегда больше нравились реки, а также байдарки, плоты и вся иная туристическая халабуда. Но тут я въехал, что флот - это круто.
Наши ребята, даже кто не матросы, как-то очень быстро сообразили, что вот есть они - а есть все остальные. Я тоже приложил к этому руку. Бойцы с бронепоезда получили значки. Очень интересные. В красных звездах и серпах с молотками у красногвардейцев уже не было ничего необычного. Они привились мгновенно.
Но я снова выпендрился. Я в той жизни видел стелу где-то на Юго-Западе Питера, которая мне очень понравилась. Стилизованный серп и молот. Молот располагался вертикально, а серп не изгибался, как ему положено, а направлялся вверх, как штык. Вот такие значки и надели на рукав наши бойцы. Мы ведь подчинялись НКВД. Сейчас эта аббревиатура никому ничего не говорила. Да и не было пока в стране никакой серьезной организации. Чекисты - и те ничего из себя не представляли. Что ж, мы станем первыми. После наших прогулок все гады узнают, что такое пролетарский гнев. И что такое НКВД.
А почему так? Я присягал Союзу Советских Социалистических Республик. СССР пока что не было, но союз социалистических республик уже имелся. Я, конечно, циник, но за свои слова я привык отвечать. Я клялся, что буду сражаться за СССР. За него и буду сражаться. А кому не нравится - вот тут и подъедет наш бронепоезд.
Кстати, с нами поехала и Светлана. Она хитрая, подсуетилась и приперлась ко мне с бумагой от наркома просвещения Луначарского. Дескать, она послана к нам для какого-то культурно-массового воспитания пролетарских масс. Я её брать сперва не хотел. Но как-то на питерской улице, когда мы гуляли, какой-то солдатик сказал про неё что-то непотребное. В ответ она тут же прострелила этому деятелю папаху. И разъяснила на всем понятном языке, в какое место будет направлен следующий выстрел. После этого все её зауважали.
Да и вообще, трудно сказать, где девушке будет лучше. Ребята её приняли. Причем, не как "девку комиссара", а как самостоятельного человека. А уж с такой защитой всяко безопасней, чем на питерских улицах.
Вообще-то, "пьяная матросня" оказалась очень хорошими ребятами. Нет, они в натуре были страшными для тех, кого считали чужими. Тут да - кто не спрятался - никто не виноват. А вот по отношению к своим... Ту же Светлану и повариху Анисью они буквально носили на руках.
Вот в таком составе мы и поехали.