Журналисты о русском языке
Шрифт:
Если серьезно – то никак. Без высокой общественной культуры высокая речевая культура – как звуковое выражение человеческого бытия – невозможна.
Анна Бояринова
Журналист интернет-сайта www.moscvichka.ru
1. Сейчас в русском языке происходят естественные процессы как следствие глобализации: к нам приходит много новых слов, чаще английских, которые заменяют русский аналог понятным всему миру словом (например, тот же «менеджер»). Это, повторяюсь, нормальная тенденция, и меня она особо не пугает. Меня тревожит другое: русские люди сейчас не только не стремятся оберечь свой язык от заимствований, непонятных никому, кроме специалистов (и при этом выходящих за «специальные» рамки своего употребления),
2. Язык современных СМИ оцениваю так: сейчас там две крайности – или журналисты компетентные, прочитавшие не только книги по теории языка, те пособия, по которым нас учат в университете, но и, если так можно выразиться, «правильную» художественную литературу (я говорю о классике), умеющие говорить с кем угодно, о чем угодно и на каком угодно языке (в зависимости от обстоятельств). Таких не так уж много, но они есть. Это прекрасно! И другая тенденция, которая нарастает ужасающе быстро: хорошо, если журналисты – самоучки (корень -уч- все-таки облагораживает это слово), но часто это люди после КВН, светских вечеринок, конкурсов красоты, спортсмены (здесь я не говорю про канал «Спортивный»). Конечно, они всеми силами стараются быть «на уровне», и иногда у них это получается. А иногда бывают такие страшные проколы, которые перечеркивают все их старания (вспомним «петербурку» – слово, употребленное вместо «петербурженка»). На канале «Домашний» работает много таких «новых» журналистов – спортсменов, модельеров, дизайнеров. Их послушать – в голове иногда просто не укладывается, что они хотят сказать. Хорошо, что пока эта тенденция не так широко распространена на центральных каналах.
Идеальный язык газеты, на мой взгляд, в «Коммерсанте». А вообще, «идеальный язык» отдельно взятой газеты должен определяться ее аудиторией. У нас не так много действительно просвещенных людей – от этого и не так много истинных просветителей в прессе. Много людей в нашем обществе находятся «за чертой» – ниже среднего класса не только по уровню жизни, но и по уровню образования (а следовательно, и по уровню интересов). Для них и создаются странные для нормального журналиста «МК», «КП», «Желтая газета» и т. д. И здесь возникает вопрос, на который мне самой сложно ответить: это пресса подстраивается под непритязательную аудиторию и тем самым превращается в жалкую пародию на журналистику, или же это люди превращаются в жалкую пародию на читателей оттого, что им просто больше нечего читать, кроме плохой периодики? Связь очевидна, но – «кто виноват»? Наверное, все-таки пресса: не думаю, чтобы кто-нибудь из журналистов редакции той же «КП» не понимал, какова сила влияния слова на народ, не осознавал, какая огромная духовная власть над человеком в его руках. И измени он хоть чуть-чуть манеру подачи информации, сразу и люди станут чуть-чуть чувствительнее к тому, что происходит в мире и стране, они сразу посмотрят на себя по-другому, сразу станут чище и лучше. Мне грустно наблюдать за ситуацией: люди, имеющие такую духовную власть над обществом, используют ее неподобающим образом. Хотелось бы, чтобы в той же «КП» новости отбирали чуть качественнее – тогда многое изменится в лучшую сторону. Русский человек будет испытывать чувство гордости за себя, начнет жить с достоинством.
3. Выразительный язык газеты, телевидения и радио создается тропами, реминисценциями, аллюзиями и пр. Язык публицистики тем и отличается от языка художественной литературы, что в первом случае фундаментальное средство подачи информации – это максимальная точность в изложении фактов и цитаты в их подтверждение, которые еще и оживляют их, создают некоторую образность; а во втором же – напротив: основное средство художественного повествования и описания есть образность. Одним словом, в публицистике работа идет от факта, а в художественной литературе – от образа.
4. Да, я использую жаргонизмы в своей речи. Для меня они не столько средство коммуникации, сколько эмоции и привычка. Но чаще использую нейтральную лексику.
5. Отрицательное. Новости смотрит вся страна, здесь нужно быть очень и очень аккуратным в подаче информации и осознавать свою ответственность.
6. Когда они без пояснения для обычной аудитории и в рамках популярной передачи – отношусь негативно. Это определенно лишняя информация для неспециалиста.
7. Вообще, честно говоря, недопустимо. Недопустимо ни в каком
Чувство нормы, знание, «что такое хорошо, а что такое плохо», не должно никогда покидать человека.
8. Объяснение многочисленных нарушений языковой формы – это большое присутствие «новых» журналистов: спортсменов, КВНщиков – простите за правду, – светских львиц и т. п. Подробно об это я уже говорила выше. Типичные стилистические ошибки – это неверные ударения, неверное построение предложений, неверное склонение составных числительных и заимствованных слов, имен собственных, неправильное словообразование.
9. Мне кажется, они способствуют появлению новых (причем не имеющих аналога в русском языке) слов, таких как «форум», «чат», «спам» и т. п.
10. Журналистам нужно для начала осознать, чем они занимаются и какая гигантская власть в их руках. А потом подумать и написать текст, достойный называться журналистским, написанный с уважением к своему читателю. Недопустимо, если сегодня работник СМИ пишет для «МК» и зарабатывает «свой хлеб», а завтра приходит на телевидение и говорит, что «нация деградирует». Ну и, конечно, поменьше бы «самоучек» и, как я их назвала выше, «новых» журналистов. Все-таки журналистика – это ОЧЕНЬ И ОЧЕНЬ ответственное дело. И если ты боишься затрагивать серьезные социальные темы, пиши хотя бы так, чтобы тебя нельзя было бы обвинить в уничтожении русской мысли, великого русского языка!
Дмитрий Быков
Писатель, журналист, кинокритик, сценарист, колумнист и креативный редактор еженедельника «Собеседник», постоянный автор журнала «Профиль», лектор просветительского проекта «Прямая речь», профессор кафедры мировой литературы и культуры МГИМО (у) МИД России, член Союза писателей СССР, с 2016 г. – преподаватель факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова (ведет спецкурс «Журналистика как литература»)
1. Так сразу-то и не скажешь. Во всяком случае, два процесса очевидны. С постепенным расслоением населения язык расслаивается не менее интенсивно. Как некоторым людям страны при полном отсутствии общих ценностей уже становится трудно найти общие темы для разговора, точно так же им трудно друг друга понимать. Я абсолютно не убежден, что московский клерк способен понять жалобы или, наоборот, восторги жителя деревни Колбашево под Томском. Это явно люди, говорящие на разных языках, с разными значениями слов, и этим обусловлено частое непонимание писателя и читателя. Когда, скажем, ты пишешь в «Известиях», которые читают не только в Москве, то убеждаешься в дикой разнице во времени, в языке – во всем – с читателем, допустим, в Саратове. Он просто не понимает половины того, о чем написано, или понимает это по-своему. Это один процесс.
Второй, к сожалению, столь же наглядный. Это очень заметная редукция языка. Он сокращается. Отмирают целые слои, связанные с очень резкой редукцией жизни. В стране остается все меньше занятий, востребованных и актуальных, все меньше людей, которые ей нужны. Сельский язык вообще практически умер, потому что количество мертвых деревень за последние двадцать лет выросло на треть. Соответственно, язык горожанина включает в себя всё меньше понятий и всё больше слов-сигналов, за которыми нет никакого содержания. Слово «суверенитет», например, начинает означать все – не только то, что мы хотели бы быть независимыми от других. Это значит, что говорящий подписывается под своей политической лояльностью, в принадлежности к определенному движению. «Суверенитет» начинает подразумевать еще и ненависть ко всему остальному миру, что в значении этого слова никак не заложено. То есть у слова «вымывается» содержание и «вдувается» некий фактор смыслов, который к первоначальному смыслу имеет очень касательное отношение.
2. Язык газеты должен быть прежде всего богат, так же как язык книги. Потому что у читателя должно быть ощущение, что он общается с живым существом, а не с плоской стенкой. Я за то, чтобы язык газеты был индивидуален и чтобы рерайт был упразднен как класс. Здесь у меня нет никаких претензий.
Телевидение рассчитано на мгновенное слуховое, зрительное восприятие. Язык здесь (и даже на радио, где человек должен быстро понимать то, что говорят) играет роль вспомогательную. А язык газет должен быть так же богат или, по крайней мере, так же индивидуализирован, как в книге.