Жут
Шрифт:
– Других сокровищ у тебя нет?
– Нет.
– Посмотрим!
Я зажег новую лучину и осветил яму. Внизу, в углу, лежали два пакета, завернутые в лохмотья; прежде они были припрятаны под мешком. Халеф спустился в яму и подал их нам. Он встряхнул их – словно бы зазвенело золото.
– Они тяжелые, – сказал он. – Я думаю, что в них немало отменных пиастров.
Углежог испустил свирепое проклятие и воскликнул:
– Не притрагивайтесь к этому золоту! Оно мое!
– Молчи! – ответил я. – Оно не может тебе принадлежать, ведь ты только что утверждал,
– Разве мне нужно все сообщать вам?
– Нет; но для тебя было бы лучше говорить откровенно. Твоя ложь только убеждает, что эти вещи не твои.
– Мне что надо вам показывать все свои вещи, чтобы вы обворовали меня?
– Мы люди честные и не взяли бы у тебя ни гроша, если бы убедились, что деньги впрямь твои. Впрочем, тебе все равно, завладеем мы этими вещами или нет. Тебе они больше не достанутся, ведь тебя ждет верная смерть.
Тем временем мы развязали тряпки и открыли замшевые пакеты, вышитые бисером. Мне бросилось в глаза имя Стойко Витеш; оно виднелось посредине обоих пакетов. Написано оно было буквами русского алфавита, которым пользуются в Сербии и граничащих с ней горных местностях. «Витеш» по-немецки означает «рыцарь». Легко было догадаться, что хозяина этих денег звали Витешем, потому что предки его были рыцарями. Доспехи и оружие изготовили в те давние времена. Еще сегодня в этих краях иногда увидишь кольчугу, которую носят только по светским праздникам, поскольку против современного стрелкового оружия она бесполезна.
– Ты можешь это прочитать? – спросил я углежога.
– Нет, – ответил он.
– Тебя зовут Шарка. Это твое имя. А фамилия твоя как звучит?
– Бисош.
– А твоих предков так же звали?
– Все они принадлежали к той же славной фамилии, и какой-то Бисош велел изготовить эту кольчугу.
– Это ложь. Вот ты и попался. Эти доспехи, это оружие, эти деньги принадлежат человеку, которого зовут Стойко Витеш. Или ты будешь отпираться?
Он с безмерным изумлением уставился на меня. Он не знал, что бисером были вышиты буквы, и не мог понять, как я догадался об этом имени.
– Ты дьявол! – воскликнул он.
– И ты отправишься к дьяволу, если не скажешь тотчас, где найти этого Стойко.
– Я не знаю человека с таким именем, и вещи эти мои. Я могу поклясться всеми клятвами.
– Что ж, тогда я, конечно, верю тебе, и мы не вправе разлучать тебя с твоим богатством. Пусть его похоронят вместе с тобой. Возьми его с собой к своим славным предкам, которые наверняка живут в джехенне!
Я подкатил поближе к нему бочонок с порохом и вытащил пробку. Потом я отрезал ножом нижнюю кайму кафтана, о котором говорил, и скрутил ее в веревку; один конец ее сунул в бочонок, а к другому поднес горящую лучину и подпалил его.
– Господин, что ты делаешь? – испуганно крикнул он.
– Взорву тебя с твоим домом и всем, что в нем есть. Уходим быстрее, – обратился я к остальным, – не то камни заденут нас.
Я сделал вид, будто впрямь собираюсь выйти; остальные последовали за мной. Фитиль тлел медленно, но верно.
– Стой, стой! – прорычал Шарка нам вслед. – Это же ужасно! Сжальтесь!
– Но ведь ты не жалел своих жертв, – крикнул, обернувшись к нему, Халеф. – Отправляйся в ад. Желаем тебе скорого пути!
– Вернитесь, вернитесь! Я все скажу, все! Уберите фитиль! Это не мои вещи.
Я уже выходил на улицу, но быстро вернулся, чтобы спросить:
– А чьи?
– Этого Стойко Витеша, чье имя ты назвал. Убери же фитиль!
– Только если ты скажешь нам правду!
– Да, да! Только отведи огонь от пороха!
– Прекрасно! Я ведь могу снова поджечь фитиль. Халеф, затопчи огонь! Но я говорю тебе, Шарка, если я еще раз уличу тебя во лжи, то мы снова подожжем фитиль, и тогда все просьбы будут напрасны. Мы не позволим с собой играть. Итак, где ты отнял деньги и доспехи у этого Стойко?
– Здесь.
– Ах! Он был не один, ведь без охраны в этих краях не возят с собой такие сокровища.
– С ним был его сын и слуга.
– Ты их убил?
– Старика нет. Другие защищались и вынудили их застрелить.
– Так Стойко все еще жив?
– Да.
– И где же он?
– В сторожевой башне под Руговой.
– Понимаю. Его заставляют заплатить выкуп?
– Да, Жут этого хочет. Если он его получит, я могу оставить эти вещи себе.
– А если не получит?
– Тогда я поделю это с ним.
– Кто еще знает об этих вещах?
– Никто, кроме Жута и моих слуг.
– Они видели, как напали на Стойко?
– Да. Я бы один не справился с тремя людьми.
– Вы и впрямь дьявольское отродье! Ну, говори, алим ничего не знает об этом?
– Он ничего не узнал, иначе бы потребовал поделиться и с ним.
– Что вы сделали с двумя трупами?
– Их закопали.
– Где?
Он замешкался с ответом, но когда увидел, что Халеф тотчас поднес горящую лучину к фитилю, быстро произнес:
– Не поджигайте снова! Это место совсем недалеко отсюда. Но вы ведь не станете искать его?
– Мы как раз это и сделаем.
– И раскопаете?
– Вероятно.
– Но вы же оскверните себя трупом!
– Ты сделал это, не смутившись. Ты отведешь нас, хотя и не можешь ходить. Тебя понесут.
– Это ни к чему. Вы сами легко найдете это место, если пойдете отсюда к телеге, а потом проберетесь в кусты. Там вы найдете холмик из земли и пепла; под ним погребены оба. Кирка и лопата лежат там.
– Мы идем туда. Если все не так, как ты говоришь, то взлетишь на воздух. Впрочем, я уверен, что вы убили их вовсе не потому, что они защищались. Они непременно должны были умереть, иначе бы выдали вас. Старый Стойко тоже обречен, даже если заплатит вам выкуп. Но как же вы додумались отвезти его в сторожевую башню? Если бы вы оставили его в пещере, то выкуп достался бы тебе и делиться с Жутом не надо было бы.
– Он потребовал этого; он приехал, едва сражение окончилось. Он видел все, и я не мог от него ничего скрыть. Он тотчас увез с собой Стойко.