Зима от начала до конца (сборник)
Шрифт:
– Не обязательно во всём виноват Пронырсен, – заметил Простодурсен.
– Не обязательно. Но обыкновенно, если стряслось странное или пропало важное, дело пахнет Пронырсеном.
– И то правда, – согласился Простодурсен.
Сам Ковригсен не мог отлучиться из пекарни. В печи сидят плюшки, булки, сдоба и ковриги, объяснил он. Как ни мечтает он отправиться на поиски сам, но стоит ему уйти – всё сгорит. Чаду будет до заграницы, если не дальше.
Простодурсен с Утёнком спустились к реке. Накатали снежков. Простодурсен стал кидать их в реку. Это, конечно, не шло ни в какое сравнение с бульканьем
– Ну что, идём? – спросил Утёнок.
– Ты знаешь, я что-то не люблю ходить к этому Пронырсену, – ответил Простодурсен.
– Я тебя провожу.
– Честно?
– Да.
– Но это я из нас старший и взрослый.
– Вот и хорошо. Я залезу к тебе в карман и провожу тебя до самой двери.
– Ты правду говоришь?
– Ну пошли, – сказал Утёнок.
Пронырсена мысль посетила с наскока, он в нору вошёл, не подумав нисколько…
Пронырсен стоял за дверью и принюхивался к тёплому запаху из своей норы. И вдруг обнаружил у себя в голове странную мысль. Сдобсен сейчас уйдёт, а с чем останется он, Пронырсен? Вот такая была мысль. Обдумав её, Пронырсен пришёл к странному выводу: он понял, что ему не хочется отпускать Сдобсена. К такому повороту своих мыслей Пронырсен был не готов. И сперва понадеялся, что эта глупая сумасбродная мысль сама выветрится из головы. Так нет же – она, представьте, породила ещё одну мысль, даже более нелепую. Пронырсену вспомнилась вчерашняя сцена в домике Простодурсена, и он закричал:
– Эй, Сдобсен!
– Что такое?
– Хотел спросить кое-что.
– Знаешь, – ответил Сдобсен, – если ты зайдёшь в дом, мне станет лучше слышно тебя.
И Пронырсен зашёл в дом. Как ни крути, а нора это моя, напомнил он себе.
– Представляешь, вчера я видел Простодурсена с Утёнком. Они вели себя подозрительно.
– Да?
– Они сидели перед своей печкой. Открыли в ней дверцу, чтобы пламя их освещало…
– И?
– Они по очереди говорили. Просто открывали рот или клюв и говорили слова.
– Да? Очень мило, судя по твоим словам.
– Мило не мило, но вид у них был довольный.
– Ещё бы.
– Может быть… раз у нас уже топится печь, то мы могли бы… э-э…
– Ну конечно, – закивал Сдобсен.
– Вроде как в шутку, – добавил Пронырсен.
У него голова шла кругом. Он не привык к гостям в своей норе. Сейчас ему казалось, что с гостем всё здесь изменилось до странности. Было страшновато даже. И Пронырсен торопливо, пока до него не дошло, что он валяет дурака, открыл дверцу и плюхнулся перед ней на попу.
– Ты первый, – сказал он.
– Что первый? – спросил Сдобсен.
– Говори слова.
– А-а… – сообразил Сдобсен. – Спасибо за подарок – сорочье серебро.
– На здоровье.
– Он очень красивый.
– Да.
– Между прочим, ты проделал неблизкий путь, чтобы отдать его мне. Почему ты решил так сделать?
– Я не помню.
– Угу.
– Ты должен говорить больше.
– Ладно. Было бы неплохо украсить твою нору.
– Фуф.
– Мы могли бы, например, убрать дрова и украсить всё ветками и мхом.
– Пожалуй, – сказал Пронырсен. – Целое дерево я сюда
– Прекрасная идея, кстати. Если принести целое дерево, то больше можно и не украшать.
– Деревом дом не украсишь.
– Почему нет? Все гости рты бы разинули, увидев дерево посреди норы. Можно, кстати, на ветки что-нибудь повесить.
– Да, удивятся-то они точно. Фуф!
И пошло-поехало. Они поговорили, как украсить нору, и какое пламя красивое, и о реке весной, и о птицах осенью, и снова о том, как обуютить нору к празднику. Беседа текла увлекательно и порою прерывалась смехом. Они договорились до того, что даже придумали для праздника игру. Все должны будут взяться за руки и ходить вокруг дерева, разговаривая о погоде. А лучше даже петь – например, о снеге. Или о метели и морозе.
– Фуф, – радостно сказал Пронырсен. – Это было здорово.
– Ещё как! – согласился Сдобсен.
– А не подкрепиться ли нам чёрствым хлебом со сливовым вареньем?
– Самое время, – согласился Сдобсен.
Пронырсен принёс чёрствый хлеб и варенье. По пути ему на глаза попалась лопата, стоявшая почти у двери. Она словно хотела ему что-то сказать. Наверняка станет мораль читать, подумал Пронырсен. Выслушивать от неё мораль ему совершенно не хотелось, и он поспешил назад к огню, пока праздничное настроение не развеялось.
– Угощайся вот, – сказал он Сдобсену.
– Спасибо, – сказал Сдобсен. – Я всё думаю: вот притащим мы целое дерево, а они напугаются. Нет?
– Послушай, а кто вообще придумал праздники? – спросил Пронырсен.
– Октава, конечно. Это она главная выдумщица.
– Так что – заморим червячка и притащим дерево?
– Ты серьёзно хочешь тащить в дом дерево?
– Ну да. И пока мы будем там на холоде рубить дерево, мы можем мечтать, что скоро вернёмся в тепло. Это будет нам в радость. А потом можем ещё поиграть в эту игру, когда по очереди говорят слова.
Оба они были напуганы тем, как ловко каждый из них обращается со словами, когда они играют в паре. Раньше они за собой таких талантов не знали. А Сдобсен не знал и другого – что чёрствый хлеб вполне съедобная еда, стоит только размочить его в сливовом варенье. Ну а теперь они пойдут на улицу, срубят дерево и притащат его в дом для праздника. Вот до чего они додумались!
– За границей, – сказал Сдобсен, – многое устроено на зависть прекрасно. Но размачивать в сливовом варенье чёрствый хлеб – до этого они не додумались.