Зима стальных метелей (CИ)
Шрифт:
Весь флот собрался в Кронштадте и Неве, не выполнив ни одной боевой задачи и потеряв половину своих кораблей от мин и бомб противника.
И за это за все адмирал Трибуц получил высший морской орден Нахимова. А чтобы ему было не одиноко, наградили за компанию и политрука флота дивизионного комиссара Лебедева.
Я почему-то удивлен не был. Страна такая.
Двадцать шестого сентября мы все прибыли в Ленинград. Тут-то мои дурные предчувствия и сбылись. Маршал Кулик честно признал, что глубоко эшелонированную оборону немцев под станцией Мга прорвать нельзя. И его сразу с должности командующего армией сняли. Гайки
Это сколько коньяка роздано, сколько продуктов потрачено, и вот нас на ровном месте технично кидают через колено, прямо мордой на асфальт. Нехорошо, однако.
Прихожу в наше общежитие. Там тоже все с серьезными лицами хлопочут. Нахожу инвалида-гармониста, а ныне коменданта, и смотрю на него вопросительно.
— Все собираются на фронт. Была бы нога цела, я бы тоже пошел, — говорит этот патриот.
— Была бы нога цела, тебя уже давно бы в живых не было, — констатирую очевидный факт. — Давай докладывай с цифрами и фактами.
Массовый психоз на почве патриотизма штука страшная. Все обитатели института решили идти родину защищать. Триста с лишним мужчин и две сотни девиц разного возраста. В институте оставались три инвалида — безногий, безрукий и одноглазый. И полные подвалы, забитые продуктами. Их всему городу дня на два хватит. Тоже проблема — как продовольствие с толком использовать? Что-то добровольцы с собой заберут, морячков наших нагрузим напоследок, эх, напоследок.
Два батальона бригады поддерживают 6ую дивизию народного ополчения, центром сосредоточения бригады назначено Автово. Это значит — удерживать первую пехотную дивизию, что, уже победив целую армию, захватила Урицк, Петергоф, и сейчас рвется вдоль шоссе к Неве. Немцы от идеи захвата города уже отказались, но сократить линию фронта они никогда не против. И перерезать последнюю ниточку снабжения Ленинграда — через Ладогу.
Бригада должна сделать то, что не вышло у армии. Эпичненько.
— Ладно, — говорю, — занимайте круговую оборону, караульте институт. Из муки самогонку не гнать — расстреляю лично.
Посмотрел в глаза калекам, чтобы поняли они — не шучу, расстреляю. Ребята-инвалиды были не робкие, но от взгляда моего поежились. Вхожу в образ, становлюсь настоящим чекистом — суровым и беспощадным.
Пошел привычной дорогой в Кировский райком. Форма и оружие в обмен на продукты. И документы — отдельный батальон придается для усиления шестой бригаде морской пехоты. Отныне у них одна судьба. На всех. Это решение они приняли сами. Девиц забрали на пополнение медсанбата шестой добровольческой дивизии. Соседняя часть, все рядом.
В штаб прихожу — мой вещмешок стоит на столе, и еще три рядом. Хомячки меня на войну собрали, и сами приготовились. Нет, пусть мне скажут, куда катится этот мир? Я не хочу защищать товарища Жданова и Жукова от старичка фельдмаршала. Пусть сами от него отбиваются.
— Отставить, — говорю хомячкам. — Будете институт стеречь, там всего три калеки осталось. Здесь ваш фронт. Последняя линия обороны. И наших ветеранов будете защищать. Все.
Взял рюкзак и пошел в институт, до Автово еще добраться надо было, а сроки уже поджимали. На двери объявление приклеил: «Трибунал закрыт. Все ушли на фронт».
Батальон уже шел, когда я на ходу в колонну втиснулся. Вел нас комбат, старший лейтенант запаса из конторы по озеленению.
— Пеню запевай!
Мы как раз мимо райкома проходили, вышли люди на крыльцо помахать нам ручками. Ладно, вы хочете песен? Их есть у меня.
— Из последних сил я пришел с войны, привязал коня, сел я у жены. Часа не прошло, как комбед пришел, отвязал коня и жену увел. Ой, да и конь мой вороной, ой, да обрез стальной, ой, да густой туман, ой, да наш батька атаман! Спаса со стены под рубаху снял, хату подпалил и достал обрез, много нас таких уходило в лес.
— Ой, да и конь мой вороной, — грянуло уже хором, да с посвистом, только публика с крыльца уже таинственным образом исчезла.
Жаль, не рискнул комдив взять партийцев за их нежные яйца железной чекистской рукой — были бы у них яйца всмятку. И морячки бы остались живы. Эх, да ночной туман, эх, да наш батька атаман!
Зато в Автово было здорово. Герои боев в Шлиссельбурге из первой отдельной роты небрежно хвастались, как они полгорода за пять дней обобрали и вывезли. А немцы сидели тихо на своей половине и даже не стреляли. Пограничники тоже решили в стороне не оставаться, и это меня сильно напрягало.
Итак — что мы имеем на текущий момент?
Снегирев, Астахов, Михеев, Меркулов. Кто бы сомневался, что они заявятся. Все три красотки. Этого даже я не ожидал. Отделение снайперов. Это здорово. Изя уже капитан и начальник особого отдела бригады. Растут же люди, даже завидно…
И всяких авантюристов сводный взвод. Не сидится им в цитадели без женщин, вот и кинулись на поиски ласк и приключений. Ладно — эта ночь ваша.
Последняя домашняя заготовка. Вылетает из-за поворота черная «эмка». Выскакивает из машины лейтенант НКВД, оглядывается. Три полковника вокруг — командир бригады, начальник штаба и политрук. Рядом майор НКВД — знаки те же, а форма роднее, вот посыльный из управления по городу к Снегиреву и направился. Вручил пакет.
Майор расписался в получении, вскрыл, прочитал, передал командиру бригады. За это время посыльный уже уехал. А зря.
— Старшина первой статьи Васечкин! Вы, по личному запросу начальника управления НКВД командируетесь в его распоряжение, — сообщает полковник.
Вот, не уехала бы машина сразу, сейчас бы и Васечкина довезла. А так ему опять через весь город идти. Трамваи уже не ездят — провода осколками перебиты, а ремонтировать некому. Уже десять дивизий народного ополчения выставил город — все там, и ремонтники, и сантехники.
— Не волнуйся, Васечкин. Поймаешь очередного людоеда, и нас догонишь, — говорю ему. — Такое задание первому попавшемуся бойцу не доверишь, тут опыт нужен, и смекалка. Удачи тебе, братишка!
Хоть одного, а выдернул. И то хлеб.
Подхожу к своей команде.
— Вы что, — и начинаю зло ругаться, — совсем соображение потеряли? Что сейчас самое важное? А? Меркулов?
— Немца остановить, — отвечает он.
— Меркулов, что ты Гекубе, кто тебе Гекуба? Какое нам дело до немца, стоит он, или гуляет? Пусть его. А вот наш заветный блиндаж сторожить — это ваше самое главное дело всей жизни. А вы бросили пост. Ладно, прокатили девушек в город, погуляйте по набережным, раз уже здесь, и немедленно обратно. И осторожнее, обстрелы, в отличие от бомбежек, начинаются внезапно. Вопросы есть? Вопросов нет….