Зимние призраки
Шрифт:
Дейл отрицательно покачал головой, и Мишель разрезала оставшиеся слои, выдергивая их из рамы с таким азартом, будто открывала рождественский подарок.
Дейл и сам не знал, чего он ждал – наверное, дуновения спертого воздуха, ветра, который вырвется из-за стены пластмассы. Но пластик упал, а если что-то и было в воздухе второго этажа, кроме холода, Дейл этого не почувствовал. Зато холод, словно бурная река ворвавшийся через дыру в пластике, он ощутил мгновенно. Мишель со щелчком убрала лезвие своего ножика и поежилась. От холода ее соски явственно проступали под блузкой.
– Как там темно, – сказала она тихо, почти
Дейл кивнул, шагнул в коридор второго этажа и посветил фонариком во все стороны. Здесь все было совсем не как в его сне. Никаких комнат справа – только две закрытые двери слева. Он увидел у стены тот самый узкий стол, который рассмотрел, когда в первый раз вглядывался сквозь пластиковую стенку. На столе стояла лампа в викторианском стиле. Окна занавешены тяжелыми портьерами. Пол из лиственницы – никаких ковров – казался странно чистым. Неужели это место было настолько плотно запечатано почти пятьдесят лет, что даже пыль сюда не проникала?
Прислонив на мгновение бейсбольную биту к столу, Дейл повернул старомодный выключатель лампы. Никакого результата. Либо лампочка вывернута, либо мистер Макбрайд обрезал на втором этаже проводку.
«Да ладно, – подумал Дейл. – Это же было пятьдесят лет назад».
Мишель взяла его за руку.
– Почему мы не могли сделать это при дневном свете? – прошептала она.
– Слишком глупо, – ответил Дейл. Его голос громко прозвучал в пустом коридоре с деревянным полом. – К тому же нам нужно было выпить. – Он снова поднял биту и сделал несколько шагов по коридору, Мишель старалась не отставать. – Лучше останься здесь, поближе к лестнице, – сказал он, проявляя галантность.
– Ага, как же, сейчас, – фыркнула рыжеволосая. – Как во всех этих дурацких фильмах: «Давайте разделимся». Ты уж не обижайся, Дейл Стюарт, но не пошел бы ты с такими предложениями!
Дейл усмехнулся в ответ на ее тираду. Они остановились в дверях первой спальни. В комнате была только старомодная кровать – полосатая простыня и подушка, матрас, пожелтевший от старости, но почему-то все равно опрятный на вид – и одинокий туалетный столик без зеркала. Еще был стенной шкаф, дверца открыта, внутри ничего. Не заходя в первую спальню, Дейл двинулся ко второй, стараясь припомнить подробности своего сна.
Какими бы жуткими ни были эти подробности, во второй спальне не оказалось ничего похожего. Комната была пуста, если не считать детского кресла-качалки, оставленного ровно посередине комнаты, однако прямо над креслом висела массивная, богато отделанная люстра. Огромное серое мокрое пятно расползлось почти на весь потолок, оно походило на выцветшую фреску или тест Роршаха. [18]
– Как странно, – шепотом произнесла Мишель. – Зачем они повесили здесь такую большую люстру. И это детское кресло…
18
Этот тест был очень популярен среди американских психологов в 1950-1960-х гг. Психолог показывал пациенту какое-либо пятно или кляксу и спрашивал у него, какие ассоциации оно вызывает. А потом исходя из полученного ответа якобы определял, в чем состоит проблема пациента.
– Если оно вдруг закачается, – откликнулся Дейл – я…
– Заткнись! – сдавленно вскрикнула Мишель. Испуг в ее голосе не был наигранным.
Они вошли в комнату. Дейл щелкнул выключателем. Ничего. Он посветил фонариком на стены, на плотно занавешенные окна, заглянул за дверь. Ничего интересного. Даже узоры на обоях выцвели до полной неузнаваемости.
– Только подумай, – тихо заговорила Мишель, – этим воздухом дышали в последний раз в те времена, когда президентом был Дуайт Эйзенхауэр.
– Просто то, что живет здесь сейчас, вообще не дышит, – произнес Дейл, подражая Роду Серлингу. [19]
Мишель стукнула его кулаком по плечу. Очень чувствительно.
– Давай осмотрим первую комнату. – Дейл остановился в коридоре и осветил фонариком противоположную стену. – Как странно, – заметил он. – Создается полное впечатление, что на этой стороне тоже должны быть комнаты. Место-то есть: они бы пришлись как раз над кухней. – Луч света метался туда-сюда, но всюду были только древние выгоревшие обои. Никаких признаков замурованной двери.
19
Популярный американский писатель-фантаст, сценарист, лауреат премии «Хьюго».
– Потерянная комната, – прошептала Мишель.
– «Бочонок амонтильядо», – пробормотал Дейл.
– Что-что?
Дейл покачал головой и пошел в первую комнату. Холод здесь, наверху, действительно был невыносимый. Он задумался, не поставить ли пластик на место и не заколотить ли снова второй этаж.
Дейл шагнул в комнату, не предчувствуя ничего дурного, и нахлынувшее чувство оказалось для него таким сильным, что он отшатнулся и едва не выскочил обратно в коридор.
– Господи Иисусе! – невольно вырвалось у него.
– Что такое? – спросила Мишель, крепко сжимая его руку.
– А ты разве не чувствуешь?
– Не чувствую чего? – Она посмотрела на него в отраженном свете луча фонарика. – Не шути больше, Дейл!
Но Дейл и не думал шутить. Он не слишком хорошо разбирался в паранормальных явлениях, поэтому понятия не имел, чего ждать от так называемых комнат с привидениями, – наверное, какого-нибудь неестественно холодного пятна, мерзкого запаха разлагающейся плоти, вроде того, что он ощутил сразу по приезде, чего-то холодного и мертвого, что заденет тебя по лицу, пролетая во тьме.
Ничего этого не было.
В тот миг, когда Дейл вошел в комнату, его тут же захлестнула волна всепоглощающего плотского желания. Нет, даже не желания. Это было слишком слабое слово. Похоти. Эрекция была немедленной и могучей, Мишель не заметила этого только благодаря кромешной тьме и длинному свитеру, который Дейл надел по случаю Дня благодарения.
Но еще сильнее эрекции была похоть, охватившая все его существо. Он развернулся к Мишель, не зная, что сказать, и тут же в глаза ему бросились соски, которые по-прежнему четко вырисовывались под блузкой, глубокий вырез, линия бедер, рыжие волосы – волосы у нее на лобке тоже будут рыжими, а кожа внизу живота почти наверняка молочно-белая, а те, другие, губы бледно-розовые – и ощутил мощное, почти непреодолимое желание отбросить в сторону дурацкую бейсбольную биту, выключить фонарик, повалить ее на кровать, вжать в матрас, сорвать одежду и…