Зимние волки полуночи
Шрифт:
И вот, пожалуйста, дождалась. Я озадаченно взглянула на высокую фигуру в темной одежде, которой было столько, что оставались открытыми только внимательные темно-синие глаза, цепко меня осматривающие. Словно душу читает…
— Что надо? — тут же нагло спросила я, поднимаясь и лихорадочно вспоминая все известные заклятья. Жаль, оружие дома осталось… да еще какое оружие-то, старинное, из коллекции.
Фигура не ответила, лишь махнула кому-то рукой, словно подзывая. А в следующую секунду меня словно накрыли колпаком, стало невозможно дышать. Я судорожно хватала ртом воздух, стараясь не терять сознания. Да что со мной? Перед глазами, смазываясь, плыла реальность, все предметы закручивались в одном вихре, кружившем вокруг. Что со мной происходит, я так и не поняла, снова свалившись без сознания.
Холод, неожиданно подобравшийся со стороны спины, пробирал до костей, заставляя ежесекундно вздрагивать. Через смутную пелену, вмиг словно оторвавшую меня от мира, я смутно понимала, что со мной не все в порядке. Я… а кто я?.. И что я здесь делаю?.. Интересно, а где это — здесь? Открыть глаза и проверить я почему-то не решалась. А если я где-то нахожусь — то почему я здесь оказалась? Почему-то приходила странная мысль о том, что я снова попала в какую-то малоприятную ситуацию и совсем не знаю, как из нее выйти. Может, все-таки открыть глаза и проверить? Не хочется. А вдруг там что-нибудь совсем ужасное? Но не могу же я здесь лежать вечно… лежать… а где я лежу? Все замкнулось на одном и том же вопросе, который непременно нужно закрыть, чтобы затем с легким сердцем взяться за второй, более интересный, но менее насущный — кто я?
Набравшись сил и мужества на то, чтобы все-таки открыть глаза, я сделала это, уставившись куда-то вверх. Ничего интересного, кроме каменного, уже изрядно закопченного потолка я там не обнаружила, поэтому все-таки решила худо-бедно оглядеться. Может быть, мне не стоило этого делать, поскольку все остатки здорового человеческого оптимизма, даже не попрощавшись, скрылись в неизвестном направлении.
Оказалось, что я намертво прикована цепями к холодному и достаточно большому… алтарю?.. жертвеннику?.. Причем поза была очень неудобной, поскольку недоброжелатели заломили руки над головой. А еще я поняла, почему мне так холодно — перед тем, как прикручивать к алтарю, меня заботливо раздели. Почему-то вдруг стало немного обидно за мои новые штаны и куртку, хотя я отлично понимала, что сейчас не время и не место об этом думать. Именно поэтому обида вспыхнула и ушла, а я погрузилась в свои мысли, мучительно стараясь хоть что-то припомнить.
Стоп. Куртка. Штаны. Алтарь. Затылок, который немного болит… внезапно я чуть не закричала от восторга. Хвала богам, я вспомнила, кто я. И тут же мне стало совсем нерадостно, поскольку я вспомнила еще кое-что — Роллон просил меня быть осторожной на улицах города! И именно потому, что я была чрезмерно осторожной, я забрела на этот безлюдный уединенный пляж, где меня и поймали. Почему я никогда не желаю слушать голос рассудка, упрямо призывающий меня к спокойной жизни, лишенной нездоровых и опасных приключений? И, что самое главное и неутешительное — в этот раз Роллон мне вряд ли поможет. Он же не знает, где я и что со мной и уверен, что в кои-то веки я послушалась его пожеланий и все-таки была достаточно осторожной. А даже если и узнает, то примчится злой, как тысяча исчадий Преисподней, потому что я в любом случае отвлеку его от работы (впрочем, как и всегда). Но, скорее всего, народный герой-освободитель не прибудет и придется обходиться собственными силами. Это совсем не радовало.
Я подвигала глазами, желая найти своих похитителей. И я их даже нашла. Ими являлись двенадцать фигур в черных балахонах с капюшонами, наподобие того, в котором ходил Веггот. Только у него черная ткань была расшита совершенно немыслимыми серебряными и золотыми узорами. Его ученики были скромнее — простая черная ткань, все без излишеств. Вот только интересно, почему их двенадцать, а не тринадцать, как должно было быть. Все-таки некроманты, тринадцать — их любимое число.
Но зачем им понадобилась я? Именно я. Неужели ритуальным принесением меня в жертву они собрались почтить память Веггота? Было бы хоть, что чтить… И откуда они все знают о том, что именно я убила их обожаемого учителя и просветителя? Все-таки успели, значит, считать магию по остаточной мане.
Мои размышления были грубо прерваны резко распахнувшимися дверями, которые с большим успехом сошли бы за ворота.
Вот и предводитель. Тринадцатый. Что ж, у него можно будет поинтересоваться обо всем, с подробностями.
Но интересоваться не пришлось, поскольку главный подошел к жертвеннику, на котором возлежала я, и замер каменным изваянием. Неведомо откуда взявшийся ветер (скорее всего, сами некроманты и создали, для эффектности) заставил капюшон слететь, обнажив голову с достаточно коротко стриженными волосами. Я бы не сказала, что некромант молод, но и стариком его назвать можно было только с очень большой натяжкой.
Откуда-то донеслись ритуальные песнопения на двенадцать разных голосов, не совпадающих по нотам (если бы не знала, что это песнопения, подумала бы, что сейчас март), к потолку взметнулись столбы пламени. Нынешний предводитель воздел руки к потолку, зычно возопив:
— Братья! — не ожидавшая такого громкого начала, переходящего в истерический вскрик-всхлип, я вздрогнула. — В этот скорбный день мы собрались здесь для того, чтобы вспомнить о нашем великом, но, к сожалению, безвременно ушедшем наставнике, — я все-таки угадала, мне выпала редкая честь присутствовать на вечере памяти, посвященном Вегготу. — Но хотя его больше нет с нами, его учение никогда не будет забыто навсегда. И сегодня мы принесем эту скромную жертву, — не удержавшись, я фыркнула, — нашему покровителю, Танатосу, чья власть безгранична, а сила не имеет равных. Жаль, что Веггот не дожил до этого поистине великого дня!
Скупая мужская слеза расчувствовавшегося оратора скатилась по щеке, упав мне прямо на голый живот. Я недовольно и брезгливо поморщилась, украдкой наблюдая за остальными некромантами, дружно рыдающими кто в носовые платки, а кто просто в черные рукава, причем вторых было большинство. Такое зрелище не каждый день увидишь… Но надо все-таки держать себя в руках — хохочущая на алтаре жертва явно будет всем в новинку, поэтому я смеялась беззвучно. А что мне еще делать остается, только хохотать. Но, кажется, жертвоприносители подумали, что у меня преждевременно началась агония. Ну уж нет, не дождетесь. Не сегодня. Я слишком мало жила для того, чтобы умереть сейчас.
Главарь на несколько секунд замолчал, взглянув на меня (могу поспорить, в глазах промелькнуло что-то знакомое), а затем почти заголосил:
— И сегодня мы возьмем то, что принадлежит нам по праву. Наш учитель, да славится его мудрость, спрятал в этой девчонке, которую вы можете лицезреть на алтаре, одну вещь, утерянную нами. И сегодня мы заберем Камень Желаний, продолжив дело великого учителя. Да слава Вегготу!!!
— Слава! — дружно подхватили ученики, уже утершие слезы. Я сглотнула, судорожно припоминая хоть какие-то заклинания. Волновалась я уже далеко не за свою жизнь, а немного за другое. К этим некромантам, служителям темного культа бога смерти, может попасть Камень Желаний (кстати, интересно, когда Веггот успел в меня его спрятать и почему я до сих пор не почувствовала в своем теле посторонний булыжник). Но этого нельзя допустить, это же сумасшедшие, неуравновешенные люди, которые могут натворить ТАКИХ дел, что их потом лучшие маги столицы будут расхлебывать последствия от них несколько лет.
И я ничего не могу с этим поделать, поскольку лежу на этом алтаре, рискуя простудиться по полной программе, да еще и со связанными руками — без пассов я не могу использовать сложные заклинания, а слабые здесь бессмысленны.
А ведь эти выродки приковали меня именно цепями, зная, что обычные, даже заговоренные веревки я порву. Была бы у меня еще и вся сила оборотня, порвала бы и цепи. Но что-то все сдерживает! Попробовав подвигать руками, я еле слышно зашипела от резкой боли — правое плечо оказалось вывихнуто. Чудесно. Все просто чудесно. Я лежу, практически беспомощная, на алтаре, меня собираются приносить в жертву, а еще во мне каким-то образом оказался спрятан Камень, который они не должны получить. Но при всем этом я совсем ничего не могу сделать, а тот, кто может, не знает о том, что здесь происходит.