Зимний крокус
Шрифт:
И он заслонил собой – меня и остальных… Хотя с какой стати я ставлю себя на первое место?!
Боги, спасите его, прошу… возьмите лучше мою кровь… всё, что угодно… пожалуйста…
Я долго искала его. Неизмеримо долго. Хотя, возможно, мне так казалось – Мири и Тёр потом отрицали, что я очень долго отсутствовала…
Айдесс лежал на спине, раскинув руки; и снег возле каждой руки казался черным. А ещё возле головы… и это было тем более страшно.
Я упала на колени, здорово ударившись – под снегом были камни. Хорошо хоть, что снег всё-таки был…
– Айдесс!
– вскрикнула я и отвела с его лба упавшие волосы – на них блестел лед. – Айдесс… милый…
Я уже почти уверилась, что увижу сейчас мертвые, остановившиеся глаза. И как я после этого смогу жить?!
Но они были живые, эти глаза… Живые!
И губы его шевельнулись в ответ почти сразу, и даже голос никуда не делся!
– Олэ… замерзнешь же… зачем выскочила?! Ты ведь не любишь зиму… я помню…
Как будто то, что я не люблю зиму, сейчас было самым важным!
– Я не замерзну, - тихо проговорила я, чувствуя, что мои пальцы и подбородок мелко-мелко дрожат, а глаза не могут оторваться от искалеченных рук Айдесса. У него были красивые руки! Что сделалось с ними?! Сплошное кровавое пятно, клочья мяса, а не руки, и испятнанный снег. – Мне хорошо… теперь всё хорошо, правда? Ведь ты остановил ураган… больше никто не смог бы этого сделать. Никто, кроме тебя!
С трудом оторвав взгляд от его рук, я стала смотреть в глаза, силясь улыбнуться, вот только губы дрожали.
– Главное, чтобы… не поздно, - выдохнул он и на мгновение закусил губу, словно от боли. Впрочем… больно ему, несомненно, было. – Олэ… ты… Ты не волнуйся, ладно? Ты такая красивая… и… теплая! И… все хорошо теперь. Даже почти не больно.
Даже почти не больно! Да если ты вообще о боли упомянул, значит, она просто нестерпимая…
Как же быть? Его надо скорее притащить в дом… да хотя бы потому, что он кровью истечет! А я нести его не смогу, - Айдесс намного выше меня, и мне его не поднять. А если вот так…
Я вспомнила рассказ нянюшки. Как бабушка ее, или мама, несли раненого мужа, пострадавшего на охоте. Там, кажется, фигурировал плащ… но ведь и на мне плащ! Я что, хуже? Разве я меньше люблю Айдесса, который обещал вернуться – вернуться КО МНЕ?!
– Всё хорошо, - повторила я его слова. – Ты рядом… сейчас домой пойдем… ты только подожди немножко…
И легко, осторожно прикоснулась к его щеке и лбу… наклонилась… как мне хотелось его поцеловать! Но я боялась. Боялась – чего? Недоумения, наверное… досады… да и не время.
Я скинула плащ. Под ним было теплое шерстяное платье, так что мне пока хватит тепла. Как же лучше всего переложить Айдесса на плащ? Я придвинула ткань вплотную, закусив губы при мысли о том, что теперь на моем плаще будет его кровь – Айдесса Йэгге, самого лучшего, единственного на этой земле. И свят для меня будет этот старый плащ… и никто не узнает об этом, скорее всего.
– Пойдем… там тепло, - пошептал он. – Мне встать, да? надо встать…
Кажется, мысль о том, что нужно привести себя в вертикальное положение, его огорчила.
– Нет!
Тут мне подумалось, что я ведь не знаю – а вдруг при падении, или в процессе магической борьбы с ураганом он получил ещё какие-то повреждения, которых я не вижу. Например, сломанные ребра… боги!
– Ты только подвинься сюда, на плащ, а я подсуну его сюда… Пожалуйста… - попросила я.
Айдесс чуть шире открыл глаза, разглядывая меня… Потом медленно, опираясь на локоть, приподнялся и тут же зашипел, задев поврежденную кисть. Но тут же замолчал и сел.
– Олэ… Давай лучше встану… Ноги-то целы же… Негоже тебе таскать тут всяких… Помоги просто… опереться… А в доме тепло. Я быстро очухаюсь.
– Всяких я и не собираюсь таскать! – попыталась пошутить я. – А только тебя одного.
Но он явно был расположен встать – из остатков тех последних сил, которые ещё оставались… или которых уже не было. Но я же знала, какой он упрямый! Негоже мужчине терпеть, чтобы женщина его тащила, тем более, если, видишь ли, ноги целы.
– Но если ты хочешь, - начала я, осторожно беря его руку за предплечье, - то обопрись на меня… у меня крепкие плечи, поверь! Я много могу вынести. Обними меня… хорошо?
– Верю. Сейчас…
Айдесс тяжело поднялся, сначала попытавшись ухватиться за меня пальцами, но тут же отдернув их. Кажется, он испугался, что испачкает мне платье кровью.
– Обниматься с девушкой, чтобы устоять на ногах – это ужасно, - вздохнул он, на мгновение навалившись на меня чуть ли не всем весом, но тут же выправившись, насколько смог. – Стыдно. Вот если бы просто так… чтобы с поцелуями и как полагается!
Может быть, он и шутил. Просто бравировал, ненавидя свою слабость, совсем ему не присущую – Айдесс всегда был сильным, веселым - неутомимым и поддерживающим других. Может, и шутил… Но меня уже несло, как листик - тем самым ураганом!
– Ну почему же… не как полагается? – произнесла я каким-то незнакомым мне самой голосом. А потом, осторожно закрепив руку принца на своем плече (только бы не дотронуться до израненной кисти!) – встала на цыпочки и поцеловала его. Сама.
Это было не очень-то ловко, и скорее всего неумело. Мои губы скользнули по слегка небритой щеке, по уголку губ… но странным образом от этого легкого прикосновения меня обдало жаром, как будто я покраснела вся – от макушки до кончиков пальцев. И даже в спине что-то болезненно сжалось.
Видимо, раны не очень ему мешали… и боль отступила… и несколько счастливых мгновений не было вообще ничего! Только он и я. Я закрыла глаза, и мне казалось, что мы летим где-то в облаке из тумана и звезд…
Он застыл рядом со мной, и только губы… губы его, обветренные, шершавые – двигались. Целовали меня в ответ. Тихонько, ласково… но почему-то и жадно тоже. Просто жадность эту Айдесс скрутил, связал, на цепь посадил… Зачем? Зачем, пусть бы… Хотя ласково – тоже хорошо. Значит, он боится меня обидеть?