Зимний крокус
Шрифт:
И я всё-таки набралась смелости и тихо окликнула:
– Айдесс… Чистого неба тебе…
Фёрэ обернулся, и я поразилась ещё одному, совершенно неуместному, сравнению. Глаза были больными. И… какими-то понимающими, что ли. Этот отблеск чужого страдания, постоянного и почти привычного, я уже видела – на дальнем хуторе, откуда родом была нянюшка, жила старая горбатая знахарка Рёдль. Старушка с детства была сгорблена и мучилась болями в спине. Так вот, ее глаза смотрели похоже…
Нет. Не может быть. Хватит глупостей! Мне чудится… А вот жалость такой, как Айдесс, может и не простить! Даже если он и вправду не совсем здоров. Боги, как
– Спасибо, Олэ, - улыбнулся кеорфюрст. – Рад тебя видеть.
Он мог меня видеть и раньше – как наследница древнего рода, я присутствовала на балу с самого начала, - но говорить об этом было бы ещё большей глупостью. Потому что и вправду к Айдессу в начале вечера было не подобраться. Впрочем… я и не пыталась…
– Какой день хороший, - сказала я искренне – любой день, когда я могла видеть Фёрэ, был драгоценен. А тот день ещё и лучился солнцем, радовал красками, обещал урожай… хорошим был тот день, да. Хотя получилось, что я имела в виду день рождения… Но, признаться, верноподданнические чувства тогда совсем не пришли мне в голову!
– Хороший, конечно, - глаза его чуть потеплели. – Он же поднял тебе настроение – значит, имеет право называться хорошим. Хочешь потанцевать?
– Хочу! – вырвалось у меня, но я тут же безжалостно себя одернула:
– Ты и так устал, должно быть, от этих танцев… Хочешь, просто постоим на балконе?
Ну зачем я… такой шанс был прикоснуться, ощутить его руки на плечах, его дыхание рядом! Дура я, наверное… но мне вдруг показалось, что приглашение – это была дань вежливости и хорошему, дружескому отношению ко мне. Ну как же, третья (или, как считает мой дед, вторая) по значимости семья в северном Пределе, отчего уважение не выказать?
Будь они прокляты, церемонии эти.
– Если мы просто будем стоять на балконе, я не смогу поднять тебе настроения, - улыбка его стала чуть шире. – И тогда про меня нельзя будет сказать, что я – такой хороший… как этот день. Пойдем, Олэ, честное слово, я умею танцевать.
– Я знаю!
– ответила я, не противясь больше. И посмотрела прямо в глаза – такие большие, чуть насмешливые, радуясь, что вижу тень прежней упрямой улыбки. Я бы просто стояла тут и смотрела… и не надо танца, не надо пируэтов и чужих любопытных, порою недобрых взглядов…
– Конечно, умеешь. И ещё как!
Это была неуклюжая попытка кокетства – не умею я кокетничать… Не люблю. Но сейчас мне хотелось сказать правду, а правда была в том, что прирожденному воину действительно прекрасно давались любые танцы, и танец с мечом – не исключение. Может, ему и всё равно, что я думаю о его умениях, но…
Айдесс танцевал… бережно. Словно и впрямь старался доставить мне удовольствие и поднять настроение. Легко скользил, - я даже нарочно кинула взгляд: что у него на ногах? Нет, обычная обувь… но стремительный танцующий шаг казался мягким и стелющимся. Кошачьим. Бесшумным и изящным… Горный барс, такой же хищный, свободный и красивый. И – раненый. Да что такое! О чем я думаю?
Рука моя была, наверное, ледяной – во всяком случае, ладонь Айдесса казалась почти лихорадочно горячей.
– Ты любишь зиму, Олэ? – спросил он меня, провожая после танца к широкой скамье у колонн.
– Нет! – честно ответила я. А потом спохватилась: а вдруг это любимое его время? Хорошо бы это было не так…
– Мне больше нравится лето, - робко попыталась оправдаться я. И ранняя осень…
–
– И ты… вырвалось у меня. – Я боялась, что ты любишь зиму. Но ведь летом… запахи. Цветы. Ягоды…
– Летом тепло… - вздохнул он. – Скажи… а ты любишь рисовать? Умеешь?
– Нет, - вздохнула я, боясь, что навсегда ставлю крест на наших отношениях. – Не умею. Я только… вышивать…
Боги, помогите мне! Опять я что-то не то говорю… Какая ему разница? Не будешь же сейчас рассказывать Айдессу, как люблю я изучать звезды осенними ночами, как сравниваю их положение на небе со старинными трактатами и пытаюсь вышивать орнамент, в котором зашифровано что-то вроде гороскопа… Женские штучки. Разве что предсказание погоды – но и здесь я весьма посредственный маг. Про то, как растут в нашем имении ягоды и цветы, рассказать? Айдесс… что же мучит тебя, о чем ты думаешь?!
– А ещё я рыбачить люблю, - почти прошептала я. – И стрелять из лука… любила. В детстве…
– Не помню тебя с луком, - нахмурился он, скорее, озадаченно и задумчиво, чем сердито. – С удочкой помню, а с луком – нет. Но вот рыба копченая у тебя получалась вкуснее всех, это помню хорошо, - тут Айдесс вдруг усмехнулся, чуть смущенно, и почти весело признался, - я каждый раз засылал друзей за новым кусочком, потому что сам подойти боялся – еще обжорой обзовешь и не дашь.
– Как жаль! – почти серьезно воскликнула я, думая, сколько же я потеряла возможностей увидеть его рядом лишний раз! Что бы мне догадаться. И вдруг осознала: это ведь он про то время, о котором и я вспоминаю так часто. Осенние работы перед Праздником Леса – а ведь я их целый год ждала, едва возвращаясь домой…
Айдесс, присылающий друзей за моей рыбой! Кто бы мог подумать… Боялся подойти. Неужели такое может быть?
– Если ты… - начала я и поскорее поправилась, - когда ты… сможешь приехать к нам в имение – тебя будет ждать самая лучшая рыба. Всегда. Я сама приготовлю.
В светлых глазах мелькнуло удивление, быстро сменившееся весельем.
– А если я нагряну неожиданно? – со смехом спросил он. – Как же она может меня ждать? К тому же опасность обзывания обжорой все равно остается – ты даже не представляешь, сколько я могу съесть вкусной рыбы! А когда узнаешь, придешь в ужас. Вот разве что если бы ты всегда знала, когда я появлюсь… и привыкла бы к обжорству… Тогда конечно. Но такое возможно только после свадьбы. Пошла бы ты за меня замуж, а, Олэ?
– Айдесс… - прошептала я не сразу.
«Не об этом ли ты мечтала?! И ты ещё молчишь?!» - вспыхнуло в голове, кровь прилила к щекам, а сердце застучало так, что я испугалась: он услышит… Но в следующий момент я поняла – да это же просто разговор такой… мы же друзья. И рыба ему нравится опять же.
– Конечно, - ответила я, стараясь изо всех сил, чтобы голос не дрожал и был весел. – Вот съел бы ты хотя бы три порции моей рыбки… да не посылая за ней никого… тут же и пошла бы.
– Да, тут я промахнулся, - неожиданно серьезно пробормотал он. – За трусов замуж не идут. Прекрасным женщинам нужны настоящие мужчины, верно? – кривоватая улыбка, сродни моему «веселому» голосу, смотрелась на его лице неестественно. – Хотя бы такие, которые не побоятся подойти за угощением… Я, кажется, огорчил тебя, Олэ… прости.