Зимняя сказка
Шрифт:
— Дети говорят, что думают, и не думают, что говорят, — произнес мужчина, обращаясь к баронессе, все еще желая помочь ей забраться. Маргарет нервно дернула губами, и все же неуверенно протянула ему ладонь. Элжерон подтянул ее к себе и бережно усадил на скамью, примостившись рядом. — До встречи, — он приподнял шляпу, обращаясь к Огилви, и обратился к Томасу. — Отправляйся в церковь.
— Да, сэр, — ответил кучер, пощелкав языком коню. Тот едва слышно заржал и потянул сани по заснеженной дороге.
Глава 8
— Зачем
— Хотите пирожок? — он выудил из кармана один из конвертов и протянул своей спутнице.
— Нет, благодарю… — пробормотала она.
— Как хотите, — задорно пожал плечами Элжерон. — Томас, хочешь?
— Конечно! — встрепенулся тот, протягивая руку назад и не глядя забирая конверт. — Миссис Олигви готовит просто божественно! — Он тут же зашуршал вощеной бумагой и принялся за еду.
— Только не произноси этого вслух на кухне в замке, иначе следующий месяц будешь питаться на конюшне тем же, что ест Август, — расхохотался граф.
— Сегодня не воскресенье, — несколько раздраженно прервала его веселье Маргарет.
— Я прекрасно об этом осведомлен.
— Тогда зачем нам в церковь?
— Это мне нужно в церковь, — мило улыбнулся граф, приветственно махнув рукой одному из жителей деревни, что чистил крыльцо своего дома от снега и приподнял шляпу, заметив Элжерона. — А Вы отправитесь со мной, поскольку у Вас нет иного выхода. — Граф вновь махнул еще одному мужчине, и обратился к Томасу. — Ты нарочно выбрал центральную улицу?
— Не я, а Август решил отправиться этом путем.
— Если бы конь был в состоянии сам везти меня, куда мне требуется, у меня не было бы кучера, — фыркнул Элжерон, вызвав у мужчины добродушный смех.
— Хорошо, зачем Вам в церковь? — настойчиво переспросила баронесса.
— Никогда не поздно отправиться замаливать грехи перед господом нашим, — Элжерон пожал плечами. — Хотя на самом деле я бы хотел убедиться, что Вы вправду вхожи в церковь, и нет никакой демонической силы, овладевшей Вами.
— Что ж, пусть будет так. Я не посещала приход две недели с момента отъезда из Лондона, но не думаю, что что-либо изменилось с тех пор…
Сани проехали мимо последнего жилого дома, и вывернули на прямую дорогу, ведущую к статной католической церкви. Высокий шпиль ее башни, скрывающий в своих каменных недрах единственный колокол, тянулся к нему, словно свеча, манящая своим светом господа, привлекающая его внимание к речам тех, кто приходил сюда на каждую воскресную и праздничную службу.
— Красивое здание, — отметила Маргарет, рассматривая церковь, ко входу в которую подъехали сани. — Правда, у нас в Лондоне церкви намного больше.
— Для одной деревни не требуется огромная церковь, — Элжерон спрыгнул с саней, отмечая, что дорожка перед зданием и лестница, ведущая внутрь, уже были тщательно очищены от снега. — Прихожан не так
— Думаете, я убоюсь войти в храм господень? — фыркнула баронесса. Она грациозно самостоятельно спустилась с саней, даже не дождавшись, пока граф обогнет их и предложит свою помощь.
— Отнюдь, — улыбнулся уголком рта Элжерон.
Он подождал, пока с козел грузно спустился Томас, и только тогда отправился к дверям церкви. Граф взялся за тяжелое металлическое потертое кольцо, словно свитое из нескольких тонких прутьев воедино, и потянул его на себя, пропуская Маргарет. Девушка, несколько надменно приподняв подбородок, медленно вошла в полумрак церкви. Томас зашел за ней следом, тут же уйдя в сторону и заняв свое излюбленное место на одной из скамей, стянув с головы меховую шапку. Элжерон не тревожил его в его безмолвной молитве, и окинул взглядом широкий зал. В центральном проходе, с двух сторон обрамленном рядами длинных деревянных скамей, стоял юноша в черной рясе, и не спеша подметал выложенный плиткой пол.
— День добрый, Алан, — обратился к нему граф, узнавая. Парень поднял голову, но посмотрел не на Элжерона, а на его спутницу. Он выпучил глаза, и графу показалось, что вот-вот — и у него отвиснет челюсть. Элжерон ощутил легкий и неожиданный укол ревности от подобного внимания, и прокашлялся.
— Алан, отец Андрес здесь? — зычно произнес он, и его голос взлетел под своды храма, разбившись о них каплями эха. Парень вздрогнул и засуетился.
— О, граф МакЛавингтон, рад приветствовать Вас сегодня в нашем приходе! — он нервно отвесил ему поклон, и Элжерон заметил его быстрый взгляд на шапку, которую забыл снять. Граф стянул с себя убор, мысленно сетуя, что не сделал этого сразу же.
— Позови отца Андреса. У меня к нему есть разговор.
— Конечно, конечно, сию минуту, — закивал юноша, и поспешным шагом отправился в подсобное помещение.
Элжерон с облегчением выдохнул, и размеренно прошелся по проходу к алтарю. Прямо за ним возвышался прекраснейший цветной витраж, словно заключивший в стекле по капле каждого цвета радуги. Утреннее солнце, льющееся сквозь него, растеклось на коричневой плитке разноцветными лужами, радующими глаз своей яркостью, и граф невольно остановился на его границе, не решаясь наступить на эту красоту.
— С чего Вы вдруг стали столь надменны? — шепотом спросила у него Маргарет, вызвав недоумение. Он не ожидал, что девушка отправится за ним следом.
— Отчего Вы решили, что я надменен сейчас? — так же шепотом полюбопытствовал Элжерон.
— Не сейчас. А когда говорили с тем молодым послушником. Вы словно собрались испепелить его одним лишь взглядом. Что же он такого Вам сделал?
— Предполагаю, что Вам почудилось, — уклончиво ответил Элжерон. — Свет в этом месте столь изменчив, должно быть, его луч непривычно отбестнул в моих глазах.