Зимняя война 1939-1940. Политическая история

Чубарьян Александр Оганович

30 ноября Таннер действовал все же решительно. Он надеялся, что еще не поздно продолжить переговоры с Москвой. Следовало образовать новое правительство и выступить с инициативой прекращения огня и возобновления переговоров. Во всяком случае, было необходимо, чтобы Эркко покинул свой пост, ибо этот министр стал олицетворением неуступчивости на переговорах.

Личные бумаги Эркко еще не использовались исследователями, и трудно с уверенностью сказать, на чем он основывался, отстаивая свою линию. Вероятно, оценку им обстановки предопределило взятое на себя обязательство проводить проскандинавскую нейтралистскую политику, а также представление о том, что юридические и моральные факторы делают положение Финляндии сильным. К тому же иностранная печать, за которой Эркко, несомненно, внимательно, следил, едва ли не хором вещала, что в споре с Советским Союзом право на стороне Финляндии и что нападение на нее СССР маловероятно¹⁵. Будучи самоуверенным и волевым, сосредоточив в своих руках рычаги руководства, Эркко, как министр, сохранял внешне спокойствие и утверждал, что войны не будет. Но его оценка оказалась неверной. 30 ноября перед

взором шведского посланника С. Салина предстал подавленный, "совершенно изнуренный" человек¹⁶.

Каяндер в той обстановке также не был удачным выбором на пост премьера. Его критиковали за отсутствие опыта руководства. Советская печать вела против него кампанию грубых нападок, поэтому нельзя было ожидать, что Москва сядет за стол переговоров с возглавляемым им правительством. Таннер готов был к роспуску кабинета хотя бы таким путем, как выход из него социал-демократических министров, чего все же не потребовалось делать. Каяндер его поддержал. Правительство, которое совсем недавно получило единодушное доверие парламента, ушло в отставку.

Маршал Маннергейм не был удивлен появлением в небе Хельсинки бомбардировщиков. Именно этого он и опасался. Являясь председателем Совета обороны, которому с возникновением войны пришлось взять на себя обязанности верховного главнокомандующего, маршал еще в предшествовавшие годы говорил о необходимости вооружения. Он поддерживал также политику нейтралитета, которая бы основывалась на возможно большем сотрудничестве со Швецией. В преддверии осени, проявляя все большую озабоченность, он резко критиковал правительство Каяндера за то, что оно не предпринимало все необходимые меры для улучшения военной готовности государства. Это, пожалуй, нельзя признать в полной мере справедливым, поскольку правительство все же обращало на оборону страны значительно больше внимания, чем любое из его предшественников. Но у Маннергейма имелось свое мнение по поводу нехватки в армии зенитных и противотанковых орудий, слабости военно-воздушных сил и неполной обеспеченности боеприпасами. А самое худшее заключалось в том, что у России были развязаны руки для сосредоточения всех своих вооруженных сил против Финляндии. "Армия не способна вести войну", — заявил он министрам¹⁷, а успеха она могла достигнуть лишь ценой больших людских потерь. В то же время выигрыш войны являлся для России вопросом престижа, и совершенно ясно, что по сравнению с Финляндией она располагает неограниченными ресурсами и Финляндия в конечном счете потерпела бы поражение¹⁸. Так Маннергейм предсказал то, что затем в действительности произошло. Он настоятельно рекомендовал Финляндии идти на уступки СССР, что дало бы стране время для совершенствования военных приготовлений и упрочения связей со Швецией. На самом деле маршал, более склонный к компромиссам, чем правительство, не думал о значительных уступках — разве что о передаче о-вов Юссарё или Ерё для морской базы и; небольшой территории на Карельском перешейке, к чему и правительство было готово¹⁹. Когда Маннергейму не удалось получить поддержку правительства, он подал заявление об отставке, осудив политиков за действия, которые могли привести к войне²⁰. Он заявил Паасикиви, который пытался склонить его к изменению своего намерения, что не может участвовать в обмане народа²¹. Но с возникновением войны все это осталось позади. Утром 30 ноября маршал встретился с министром обороны Ю. Ниукканеном и сказал ему: "Господин министр, я имею честь подтвердить, что готов исполнять функции верховного главнокомандующего"²².

Министр Ниукканен не разделял пессимистических взглядов военных профессионалов относительно готовности Финляндии к обороне. Он исходил из того, что армия вполне способна противостоять СССР, который не может сконцентрировать большого количества войск против Финляндии. Являясь руководителем группы министров-аграриев в правительстве, этот карельский крестьянин, будучи изворотливым тактиком, был главным оппонентом Таннера. В области внешней политики он встал на сторону Эркко вместе с двумя другими министрами-аграриями: министром просвещения У. Ханнула и министром внутренних дел Кекконеном. Ниукканен представлял разделявшееся многими финнами мнение, что конечной целью Советского Союза являлось уничтожение самостоятельности Финляндии и выдвигавшиеся им территориальные требования имели одну направленность — способствовать укреплению его позиций для достижения этой цели. Он допускал возможность, что Советский Союз может напасть на Финляндию, но и в этом случае война будет лучшей альтернативой, чем территориальные уступки, которые не могли привести ни к чему иному, как к пути, избранному Чехословакией²³.

Таннер после отставки правительства Каяндера предложил, чтобы новым премьер-министром стал директор Финляндского банка Р. Рюти. До прихода "красноземельного правительства" две большие партии — социал-демократы и Аграрный союз считали необходимым, чтобы премьер-министр был от небольшой Прогрессивной партии, который мог бы сохранить внутри правительства равновесие. Кандидатура Рюти выдвигалась в премьер-министры еще в 1937 г., но тогда его отвергли и премьер-министром стал Каяндер. С возникновением войны Рюти отказывался от этого малопривлекательного тогда занятия, но Каллио и Таннер склонили его взять ношу на свои плечи. У Рюти была в деловом мире хорошая репутация как в стране, так и в англоязычных великих державах. В отличие от Каяндера он не подвергался осуждению в Советском Союзе и был подходящим партнером для переговоров в Москве. Поскольку правительству пока не оставалось иной альтернативы как вести войну, Рюти занялся внимательным изучением потребностей армии.

Таннер заявил, что охотно займет место министра иностранных дел, если это облегчит деятельность Рюти как премьер-министра, и проявил готовность сделать все возможное

для достижения мира между Финляндией и Советским Союзом. Это намерение поддержали как Маннергейм, так и Паасикиви. Они, правда, не очень высоко оценивали дипломатический опыт Таннера, но считали, что теперь время не дипломатии, а борьбы. Таннер к тому же поддерживался внутренним фронтом. До тех пор, пока он мог быть министром иностранных дел, рабочие будут знать, что война не продлится дольше, чем это диктовалось необходимостью²⁴. У виднейшего руководителя финского рабочего движения Таннера оказалась тем самым ключевая позиция в правительстве Рюти. Ниукканен, второй сильный человек правительства Каяндера, продолжал оставаться министром обороны. Поскольку ставилась цель стремиться к новым переговорам с Советским Союзом, было естественным, что Паасикиви также вошел в правительство — его считали в стране лучшим знатоком российской политики. Образование правительства Рюти означало расширение основы "красноземельного правительства", создание пятью партиями национальной коалиции. Шведская народная партия вошла в правительство еще в октябре. Когда Паасикиви и ведущий промышленник В. Котилайнен стали членами нового кабинета, то Коалиционная партия также оказалась неофициально в правительстве. Из парламентских партий вне кабинета осталось только профашистское Патриотическое народное движение, но и оно заявило о своей поддержке политики правительства.

В сложившейся военной обстановке принятие внешнеполитических решений наталкивалось на ряд трудностей. Парламент переместился из Хельсинки в более безопасный район Похьянмаа. Президент Каллио, который, согласно конституции, должен был руководить внешней политикой, проявлял пассивность из-за слабого здоровья, кроме того, он просто плохо разбирался во внешнеполитических делах. В правительстве наиболее важные и конфиденциальные вопросы рассматривала комиссия по иностранным делам, другие же министры были не очень информированы. В эту комиссию, помимо Рюти, вошли Таннер, Паасикиви, Ниукканен, министр просвещения Ханнула, а также министр юстиции И. Сёдерхьельм, который представлял Шведскую народную партию. Фактически результаты работы этой комиссии зависели от взаимопонимания и сотрудничества прежде всего трех из первых упомянутых лиц. Они поддерживали связь с верховным главнокомандующим, советы и моральная поддержка которого необходимы были также и во внешнеполитических вопросах. В качестве связного с правительством Маннергейм назначил генерала Р. Вальдена.

Хельсинки ищет контактов для переговоров

Быстрая смена правительства в Хельсинки объяснялась исключительно интересами возобновления переговоров с Москвой. Поздно вечером 30 ноября печать сообщила, что кабинет Каяндера ушел в отставку, уступая место правительству, с которым советская сторона могла бы согласиться вести переговоры. Таннер уполномочил одного из сотрудников министерства иностранных дел просить посольство Соединенных Штатов передать эту информацию в Москву, поскольку у финнов не было уже с ней никакой связи²⁶. В народный комиссариат иностранных дел Советского Союза сообщение об этом поступило утром следующего дня, но посол Л. Штейнгардт смог переговорить с В.М. Молотовым только вечером. Когда посол задал вопрос о планах Советского Союза в отношении Финляндии, то Молотов сослался на свою речь от 29 ноября. В ней он говорил, что единственная цель предпринятых советским правительством мер — обеспечение безопасности Советского Союза и в особенности Ленинграда, и осудил финскую непримиримую, враждебную политику, проводимую в угоду иностранным империалистам. Молотов разъяснил Штейнгардту, что советское правительство было исключительно терпеливым в переговорах с Финляндией, срыв которых и привел к войне. Из-за упрямства Таннера не удалось достигнуть необходимого согласованного решения. Теперь тот же самый Таннер введен в руководство правительства Финляндии. Советский Союз не может иметь дело с таким правительством. Вместо этого принято решение вести переговоры с образованным в тот день правительством, возглавляемым О. Куусиненом. Чтобы дело было полностью ясным, ТАСС опубликовало текст его декларации. Штейнгардт сделал на основе этой беседы заключение, что Советский Союз склонен иметь в Финляндии такое правительство, которое подчинялось бы его воле, и не нуждается во вмешательстве третьей стороны²⁷.

Данная беседа и ее обнародование положили начало кампании против Таннера. Если верить дневнику А. Коллонтай, еще 2 ноября Молотов осудил "Таннера, как некого ловкого социал-демократа", без которого "хитрый старец" Паасикиви действовал бы рассудительнее²⁸. Сделать Таннера публично "козлом отпущения" было, конечно, в этом положении необходимо, поскольку нежелание Советского Союза вести переговоры с финляндским правительством получало очевидное обоснование. Вместе с тем существовала и другая причина: в борьбе за души финских трудящихся Таннер являлся главным противником Сталина и правительства Куусинена²⁹. В течение последующих десятилетий это мистифицированное осуждение Таннера использовалось в некоторых советских исторических работах для того, чтобы возложить часть вины за зимнюю войну на финнов.

Правительство Рюти исходило из того, что Финляндии надо было быть готовой к большим уступкам, чем те, которые рассматривал предшествовавший кабинет³⁰. 2 декабря во время заседания комиссии по иностранным делам совместно с президентом и верховным главнокомандующим пришло плохое известие: Швеция только что отклонила просьбу Финляндии направить шведские войска на Аландские острова. Таннер предложил тогда, чтобы правительство обратилось непосредственно к Москве для продолжения переговоров. Его поддержали Паасикиви, Рюти, а также и Маннергейм, который был очень обеспокоен нехваткой артиллерийских снарядов и опасался, что Швеция откажется переправлять военные материалы в Финляндию. Ниукканен внес предложение предоставить Германии Аландские острова в обмен на ее поддержку, но оно было отклонено без обсуждения³¹.