Злата и хозяин змеиной горы
Шрифт:
– Волосы отрежу, девку прибью. Прислугу в озеро, водяному на откуп в утопленники, за то, что я ему весь берег кровью и кишками испоганю, – решил злодей, засучивая рукава. Я побледнела и начала прощаться с жизнью, от такого гада не убежишь, везде достанет.
У озера воцарилась гробовая тишина, даже рыба в воде плескаться перестала. Только я в охапку волос хныкала. Ужасная судьба – избавиться от одних токсичных отношений, чтобы тут же умереть от рук злодея.
– Не получится, нельзя резать, – донеслось из кустов, где ритмично дрожали листочки и торчала голова дядьки. – Если царевнин волос срезать, он сразу в обычный обратится, ну или если навредить носителю. Только в изначальном, и пальцем не тронутом виде он счастье и удачу приносит, потому как заговоренный. – Я так и осталась сидеть с открытым ртом. Спасибо тебе, конечно, лис, но ты уверен, что все продумал, или опять, как в прошлый раз?
Из листвы высунулась лапа, выдрала из меня пару волосков, я даже не ойкнула, так колотилось сердце от страха. – Лапы рыжего протянули прядку через кулак, и волоски окрасились в ничем не примечательный оттенок коричневой грязи. Собственно говоря, это грязь и была.
– Хм… – сказал клептоман, рассматривая испачканные волосы, и с презрением отбросил их в сторону. – Значит, говоришь, заговоренный, удачу приносит?
– Приносит, а мы на посылках у волшебной царевны. Такой без помощников нельзя. Враз украдут.
– Враз украдут! – поддакнула лиса.
Я выдохнула. Перевоплощение в обугленную головешку откладывалось. Только накладывалось нечто иное, а именно – обязательство сувениром, приносящим удачу, работать. Ох, лис! Что же ты наделал?
– Ну что ж, – смирился со своей участью злодей. – Придется брать все целиком, – подвел итог клептоман. Его руки подрагивали, когда он пропускал сквозь пальцы пряди моих волос. Радовало только то, что теперь змей поостережется причинить мне вред. Пугало то, что план наш сработал, хоть и не так, как мы задумали.
– Как ты, девка, сказала тебя зовут?
– З-злата. – Глаза змея хищно сверкнули и загорелись алчностью.
«ВОТ ЧЕРТ!» – молниеносно подумала я, но было уже поздно.
***
Я ехала, переброшенная через плечо клептомана, и отчаянно скучала.
– Вы-то зачем за мной увязались? – подперев кулаком щеку, спросила бегущих следом лис, те не отставали ни на шаг от Горыныча, практически наступая ему на пятки. – Мы же планировали, что злодей нас прямо в свою сокровищницу уволочет, да там и оставит. А так неизвестно, что теперь будет, хоть вы спасетесь.
– Так это… – запыхавшись, пытались найти причину воры-рецидивисты. – Камень, сокровищница!
– Мы тебя без помощи оставить не можем! – Куст и статуя бодро трусили следом за злодеем, теряя листья и куски грязи. – Ты, девица, не бойся! С нами не пропадешь.
Я уже в этом не сомневалась. Не пропаду, а попаду – в неприятности!
– А зевать не будешь, еще что-нибудь и приобретешь! – добавила лисица, на бегу счесывая с хвоста куски грязи гребешком неизвестного происхождения. По виду гребень мужской, с черепами, костями и змеюками. У Горыныча украла?
Приобрету? Если только геморрой и проблемы!
И надо было так вляпаться? Что за мир? Куда ни плюнь – злодеи, воры, клептоманы, маньяки и маньячки! И я посреди всего этого!
Ладонь змея ласково погладила меня по пятой точке, так вор ласкает нечестно приобретенное добро.
«А пускай этого клептомана воры чистят, – внезапно решила я, очень обозленная бесцеремонностью злодея. – Хоть какая-то маленькая месть».
Чую, лисиц не только камень перемещений в сокровищнице интересует, но и сами сокровища, а я – как бесплатный билетик на вход. И ведь слова поперек не скажешь, проблем больше будет!
Ну что за мир? Здесь все и каждый друг друга используют!
А гада этого, златолюбивого… – я, подперев щеку, скосила глаза на бодро вышагивающего Горыныча, – мы перевоспитаем! Враз злато-серебро любить перестанет! Более того, клептомана нашего от одного упоминания драгметаллов тошнить и мутить будет.
Хотя приходится признать, без лисиц с их изворотливостью лежать мне сейчас кучкой пепла.
Я тяжко вздохнула, практически как больная корова.
– Не волнуйся, Злата, мы все продумали! – утешила лиса, подмигнув смешливым глазом. Этого-то я и опасалась. Я повторно обреченно вздохнула. Меня начинала нервировать активность рыжих рецидивистов. Или они сами «золотухой» страдают? В скрытой форме.
Скучать пришлось недолго, зато нервно. Злодей спешил припрятать добытую драгоценность, то есть меня, в своем царстве, а потому сокращал путь через змей-камни.
Такие огромные столбы из змеевика, торчавшие из земли то тут, то там. Поросшие мхом, травой, плющом и загаженные лесным зверьем, а с другой стороны у этих камней тень чернильная. Звери и птицы даже ходить с той стороны боялись, не то что стоять возле, по кругу каменюку и его тень обходили.
В эту тьму и нырял, как в омут, Змей Горыныч. Внутри примерно так же по-колодезному было зябко и холодно, словно здесь проходили ледяные подгорные протоки воздуха, никогда не видевшие тепла и солнечного света.
Каждый раз, как мы ныряли в такую дыру, кольцо на моем пальце дрожало. Вероятно, от страха. Когда я поняла, что злодей колдует, бояться было уже поздно.
Так мы и ныряли из тени в тень, пока не оказались у огромных ворот, что высились у самого подножья горы.
По виду им было сто лет в обед, а то и вся тысяча. Когда Змей Горыныч постучал, раздалось громкое эхо, такое может быть только в гулких, абсолютно пустых подземных пещерах.
Я думала, нам никогда не откроют по причине того, что с той стороны этих доисторических дверей все вымерли еще в эпоху динозавров.
Неожиданно там оказался часовой. Правда, один-единственный. Но и его мне хватило с крышечкой. Гигантская створка с душераздирающим скрипом отворилась, и над нами навис… змей.
Натуральный змей, ровно до половины тела, а выше – мускулистый мужчина суровой наружности. Покачиваясь на кольцах, он сложил руки на груди в недовольном жесте. Мол, кто тут приперся, мы вас не ждали и что умного скажете?
Горыныч прошел мимо, даже не поздоровался.
Змей-охранник посторонился. Все убирались с дороги Горыныча, даже деревья и скалы.