Злата и хозяин змеиной горы
Шрифт:
Я в отчаянии оглядела обгорелые стены и сорвалась с места.
***
Горелые чертоги мне отродясь не нравились. Я вообще побаивалась всего связанного с огнем. Один раз в детстве обожглась, теперь на холодную воду дую.
Но змеиная гора по своей сути была огромным вулканом, изрезанным ходами, огромными и малыми залами, переходами, мостами над бездонными пропастями и прочим каменным примитивным зодчеством.
В таком лабиринте и заблудиться можно!
И хозяину всего этого мне придется служить. Разыгрывать из себя домоправительницу, быть сувениром и приносить удачу, ну тут мне лисы помогли так помогли, «спасибо» им за это в кавычках, а еще мне придется рисковать своим здоровьем, изображая невесту этого неврастеника. А главная несправедливость в том, что меня даже никто не спросил, хочу ли я этого! По силам ли?! Меня просто поставили перед фактом: или ты прогибаешься, или ты пылающая головешка, выбирай! Змей оказался еще большим абьюзером и тираном, чем бывший! И как это меня так угораздило встрять, не понимаю! С того самого момента, как я встретилась с этим уродом, меня подхватывает и несет без оглядки его воля, словно он Господь Бог и имеет право решать судьбы других!
Очень сильно нервировало высказывание воеводы о том, что те невесты, что были до меня, не выжили, их всех сгубили. Мало того, что Змей Горыныч бабник, страшно представить, сколько их у него до меня было, так он еще девиц этих не уберег!
Я перечислила в уме все и поняла: для меня одной всего этого многовато будет! Остановите сказку, я сойду! Но делать нечего, пока сокровищницу не найдем, пока лисы камень не украдут, надо танцевать под злодееву музыку. А там, глядишь, и ему самому вприсядку пойти придется, потому как я просто не могла стерпеть подобное оскорбление!
Пораскинув мозгами, решила стать самым страшным кошмаром злодея, этакой домомучительницей. Поскольку змей побоится потерять такой замечательный, приносящий удачу сувенир, как я (главное, чтобы он не узнал, что это вранье), ему придется терпеть все мои выходки. Без невесты ему тоже делать нечего, навреди он мне – за другой отправляться придется.
Внезапно я повеселела и даже воспрянула духом. Хлопнула в ладоши и потерла их, перенимая лисий жест. Рыжие воры-рецидивисты, увидев этот жест, переглянулись, сообразили, что я что-то придумала, и на их мордах расползлись ехидные улыбочки. Лисонька даже повизгивать от радости стала и хвостом мести. Лис же просто довольно жмурился.
А не все еще кончено в моей жизни! Уж я-то отыграюсь на злодее! В конечном итоге ведь злодей бросил мне вылов! Один раз такому абьюзеру-тирану слабину дашь – с потрохами съест, так и будет тиранить по любому поводу.
Но первое, что я решила сделать, – это утереть нос воеводе. Кто сказал, что я с хозяйством в змеином царстве не справлюсь? У меня по трудам в школе пять с плюсом было! Можно сказать, хозяйство – это мое второе я!
Пусть не сомневается, еще удивлю его и Горыныча.
А какой замечательной невестой я злодею стану! М-м-м. Он просто закачается! И рухнет как подкошенный. А если нет – подтолкнем!
Я, как белая мышь в лабиринте, бежала по коридорам, натыкаясь на запертые и отсутствующие после сожжения двери.
Змеюк здесь было видимо-невидимо. Каменных, деревянных, стеклянных. Встречались даже живые, они лежали на холодных камнях, уставившись в одну точку, но я старалась обходить их стороной, мне одного Горыныча с воеводой надолго хватило. А вот змеюки по-змеиному пристально и задумчиво смотрели мне вслед, особенно мужчины. Вся реакция, которую получил мой дикий полет по коридорам.
Змеиная гора была огромна и бездонна, есть чем восхититься. Но все вокруг грязное, покрытое слоем сажи и пепла. Об этом я узнала, схватившись рукой за поручни, сделанные в виде ползущих змей.
Меня встречали грубо обтесанные колонны, высокие, невидимые во мраке потолки или низко нависающий свод необработанной пещеры; по всем углам, нишам и карнизам сидят горгульи, ламмии и наги, полулюди полузмеи.
Антураж гридниц и палат выполнен в той же чешуйчато-змеиной теме. Вокруг мрак, холод подземелий, где-то в расщелинах и трещинах пылает остывающая лава и вьется тошнотворный дымок, а стены пузырятся застывшей пемзой. Просто преисподняя какая-то.
Лестница вела вниз, вероятно, в ту самую прачечную. Лисы бежали по обе стороны от меня, как гром и молния, такими же неуловимо быстрыми рыжими пятнами юркали в помещения справа и слева, обследуя их.
Не сразу, но постепенно я обнаружила, что рыжие бегут не просто так, каждая из лисиц была нагружена ношей, закинутой за спину. У лисоньки узелок, связанный из цветастого платка, а у лиса на шее восседали его собственные, туго набитые ворованным добром шальвары, с завязанными тесемками штанинами. Импровизированные мешки росли с каждым нашим шагом.
Но так как я уже собралась отплатить злодею его же монетой, решила не мешать этим предприимчивым нелюдям набивать карманы змеиным добром. Уж слишком я была на Горыныча зла.
«Говоришь, горячей воды ему? Надо вскипятить кипяток покруче, чтобы мясо с костей отваливалось! – скрежетала я зубами, мчась по лабиринту коридоров в поисках прачечной. – Чистую рубашку? Чистую пречистую? – Я потерла пальцы, размазывая черноту. – Распрекрасно! Чистота станет твоим самым страшным кошмаром! Я тебе здесь такую злостную санитарию устрою, мало не покажется. Во вредность и тиранию можно играть вдвоем!»
Достигнув пещер, которые окрестила подвальными, я замерла на месте. Лис, взглянув на мое лицо, протянул лапу и, поддев подбородок, захлопнул мой открытый от изумления рот.
Здесь и вправду были черти, настоящие, как в аду. А еще анчутки, кикиморы, мары и прочая сказочная нечисть. Они варили в земляных котлах, увы, не грешников, а рубахи, порты, сарафаны и прочую змеиную одежду. Помешивая деревянными вилами, они ходили от края одной ямы до другой, время от времени поднимая то одну рубаху, то другую и глубже утапливая в стирку.