Злейший друг
Шрифт:
А мы, люди… Как часто мы жертвуем для нашей невоздержанности больше, чем даем на наши нужды.
И как было бы хорошо, если бы Ксения и впрямь сумела поднять вверх эту глухую загородку, навсегда отделяющую ее от мира с его безумием, тревогами, суетой… с его страстями… Насколько легче стало бы душе… насколько спокойнее… как хорошо будет жить, ни о чем не волнуясь, не беспокоясь… Ни тщеславия, ни гордости, ни зависти… полное бесстрастие… бесстрастие… вот в чем суть… Но можно ли добиться этого?… Ей, Ксении, всю жизнь играющей страсть?…
И людей
Страсти человеческие… Если бы Ксения себя не сдерживала, не вела бы постоянную моральную проработку души, то давно бы превратилась в обжору, алкашку и матерщинницу.
Откуда он взялся, этот мат в языке? Как нельзя написать грязью лик Богоматери, так нельзя и написать ничего высокодуховного и по-настоящему ценного в литературе, если писать на матах и подобном псевдоматериале. Русская матерная брань… Вырожденцы сразу начинают врать, что она появилась на Руси в результате татарского нашествия. Пусть так, но почему тогда матерщина существует и в английском, и в немецком? Ведь там никаких татар не наблюдалось.
Жизнь доказывает, что слово человеческое — живо и значит очень много. Хотя материалисты утверждают, что порча генофонда происходит исключительно от химических воздействий на организм. Но не только — с точки зрения материализма невозможно объяснить многие факты.
Вот два из них. Если девушка матерщинница, у нее часто возникают проблемы с деторождением: ни зачать, ни родить. А мужчины, склонные к пошлым шуткам, к юмору, связанному с неприличными темами, начинают феминизировать: у них уменьшается гортань, голос становится тонким, бабьим, утолщаются бедра и ягодицы, возникают проблемы с эрекцией. И никаким химическим воздействием это не объяснить.
Есть такая притча.
В монастырь приехал погостить старец, имеющий от Бога дар прозорливости. Когда гость собрался уезжать, монахи его спросили:
— Старче, а кто в нашем монастыре уже сейчас достоин Царствия Небесного?
Он ответил:
— Пока однозначно могу сказать только про одного человека — вашего повара.
Монахи изумились:
— Может, мы что-то не так поняли, старче?! Кого-кого… еще раз?! Повара?!
Монастырский повар не был монахом. И жил даже не в монастыре, а просто при нем. Никаких подвигов аскезы не совершал. И более того — всем казался очень хмурым, угрюмым и грубоватым человеком. А старец объяснил:
— Вы все поняли правильно. Если бы этот
Эту притчу рассказал когда-то Ксении отец Андрей. И она очень хорошо ее запомнила, пытаясь найти себе оправдание. Хотя не слишком-то и находила.
Марлон Брандо говорил, что актерство — это не профессия, а невроз. Когда, наконец, кончается детство, кончается и актерство. Но у многих детство длится всю жизнь.
Некоторые утверждали, что у литераторов — все то же самое. Якобы Михаил Зощенко был неврастеником и жаловался одному из своих друзей: «Все-таки это вроде болезни. И от хорошей жизни писателем не становятся. Надо что-то перетерпеть, перенести, пережить — тяжелое, страшное — или вообще быть больным, чтобы взяться за перо».
Где-то Ксения читала, что Фонвизин, уже полупараличный, кричал из инвалидной коляски студентам университета:
— Вот до чего доводит литература! Никогда не будьте писателями! Никогда не занимайтесь литературой!
А Некрасов написал: «Братья-писатели, в нашей судьбине что-то лежит роковое». А только ли в судьбе писателей? Или вообще всех творческих людей? Творчество — грех… Не равняй себя с Творцом… С другой стороны, ты ведь подобие Божие. И свои способности прятать — тоже грех. Тогда как же? Как поступать?! Вразуми, Господи…
Как трудно жить на земле… Но никто тебе и не обещал, что будет легко…
И как правильно понять, оценить, определить себя в мире и мир в себе?…
— Полностью открыться миру и стремиться к единству и целостности с ним, — как-то важно и пафосно ответил ей Валентин. — Не гоняйся за счастьем, оно всегда в тебе. Это, между прочим, еще мудрый Пифагор сказал. Все границы и пределы мы создаем себе сами, потому что просто верим в их существование. И самая распространенная наша иллюзия, от которой страдают почти все, — это уверенность, что, найдя благополучие, мы сумеем избавиться от всех своих страхов и тревог. Но парадокс как раз в том, что все — наоборот. Необходимо сначала избавиться от беспокойства — лишь это поможет обрести удачу. Надо попытаться быть тем, кем ты хочешь, чтобы затем делать то, что ты желаешь, и только тогда ты получишь то, о чем мечтаешь.
Занудно, но правильно. Как часто истина вязнет в словах тех, кто пробует ее определить и высказать…
Бергман всю жизнь пытался выяснить отношения со своими женщинами своими фильмами. Женщин было много. Фильмов тоже. Но выяснил ли?… Отшельник, удалившийся от жизни в самом ее конце… Уйти… скрыться… бежать от жизни… от людей… от этого мира… ради другого мира… который у всех нас впереди…
И жить одной, как в бункере…
Два мира. Вечная проблема… Как их соединить, совместить или как развести в разные стороны?…