Зло
Шрифт:
Жаждущий резко сократил дистанцию и вывел из строя одну из турелей корда, полоснув по ней ножом. Мужчины на секунду замолчали. Флегий продолжал любоваться кандидатом, Айзек же никак не мог понять, из чего же делались ножи флегийцев, если они были способны резать броню кордов, как бумагу.
— Чаще всего такие призраки — это пресловутая боязнь неудач и страх разочаровать. Да на худой конец страх смерти. Никто не боится чудовищ. Страшные сказки давно уже остались в прошлом. Человечество опаснее любых инопланетных вурдалаков. Монстры — ангелочки по сравнению с людьми, кому как не тебе это знать. Нередко кандидатам приходится расправляться со своими родителями, учителями… мной, — Великий Отец улыбнулся, ещё раз толкнув Айзека в плечо. — Если же здесь появляется тварь наподобие этой, значит, обучение прошло не просто так. Жаждущий лишён страхов, и нашему непостижимому другу приходится воссоздавать монстра, так
В этот самый момент сражавшемуся с порождением Кродхи жаждущему было уж точно не до скуки. Корд, лишенный одной плазменной установки, решил изменить тактику ведения боя и перешёл к активной фазе. Огромные матово — черные конечности инопланетянина — переростка засеменили, норовя поймать человека. Не сумев поразить цель дистанционно, призрак решил перейти "в рукопашную". Вторая турель продолжала плеваться плазмой, не давая человеку передышки. Корд перекатывался и бросался в место, где только что располагался человек. Каждый раз, уклоняясь от выпада, будущий корректор пробовал защиту чужого на прочность. Делая ложные выпады, жаждущий выжидал момент для решающего удара. Эта игра в кошки — мышки продолжалась до тех самых пор, пока корд на секунду не потерял соперника из вида. Стоя у самого края стены, человек выждал момент, подманив соперника. Корд, ещё несколько раз разрядив турель, бросился навстречу, заглотив наживку своей добычи. В самый последний момент, когда тело механоида уже было готово размозжить жаждущего о стену круга, мужчина отпрыгнул. Призрак влетел в ограждение, выбив из стены несколько кусков бетона. В воздух вслед за человеком взметнулся столп пыли. Серая пелена окутала потерявшего ориентацию механоида. Этого мгновения, секундного замешательства чужого, и хватило жаждущему. Нож вынырнул из своего узилища, сверкнув хищным блеском. Флегийский металл почти беззвучно прошил спину корда на пару десятков сантиметров и начал вгрызаться в оставшуюся живой плоть чужого. Боевая турель, как голова гадюки, вертелась на месте в поисках обидчика. Сгустки ионизированного газа разлетались по арене, не причиняя вреда скрывшемуся в "слепой зоне" человеку. Жаждущий еще несколько раз махнул ножом и вырвал из чрева корда пучок сплетенных воедино органикомеханических тканей, закончив испытание. Предсмертная агония проигравшего оборвалась. Жаждущий справедливости отошёл от поникшего тела механоида и сложил руки за спиной, готовый в каждую секунду пустить нож в дело. Это оказалось лишним. Кродха признала свое поражение, призвав призрак обратно в свое чрево — корд стал исчезать, расщепляясь на крохотные составляющие. Айзек и Киллиан даже привстали у самого края перегородки, чтобы получше рассмотреть процесс распада. Ещё недавно неотличимый от живого корд бесформенной массой стал осыпаться на пол. Он, словно разрушенный водой песчаный замок, стекал вниз и уходил в лоно бирюзового прародителя.
Жаждущий встал у самой кромки проема, в который "удалился" его расщепленный экзаменатор, и поднял руки ладонями вверх на уровень глаз. Он обращался к своему названному отцу. Мужчина преподносил Великому незримый дар, расположенный над вытянутыми ладонями. Флегий встал, бросив мимолётный взгляд на занявшего свое место Айзека.
— Грядущие принимают твой дар, — Флегий запрокинул голову вверх и направил руки к потолку, — твоя жизнь и твоя смерть теперь будут направлены на решение одной задачи — подготовки людей ко встрече с Грядущими. Я не буду обещать тебе райские кущи. Не буду распалять твое воображение россказням о пышногрудых апсарах и кувшинах с амритой, которые будут ждать тебя в конце пути. Ничего этого не будет. Будут лишь грязь, кровь и смерть. Будет все, что есть в этом проклятом мире у обычного человека. Я могу обещать тебе лишь одно: ты будешь жить не просто так. Твоя жизнь будет иметь смысл, а это не так уж и мало в нашем бессмысленном мире. Ты, как светоч, будешь гореть среди серой массы тех, кто вынырнул из небытия первозданного хаоса и обречен бесцельно дожидаться смерти. Ты сможешь отсечь ядовитые метастазы гнева от умирающего тела человечества. Ты поможешь остановить эту бесконечную схватку, эту кровавую грызню рода людского с самим собой. Ты, лишенный страха и гнева, лишенный всех страстей, поможешь очистить человечество. Пускай это и будет погребальным омовением. Отныне ты несёшь свет Грядущих. Отныне ты будешь разгонять тьму гнева людского.
Жаждущий опустил руки и поклонился. На его лице не было улыбки и радости. Не было ликования. Он был спокоен и бесстрастен, как и подобает флегийцу. Гравиплатформа, опустившаяся с противоположного края Круга Испытаний, подняла жаждущего, а теперь, можно сказать, настоящего корректора, наверх. Круг был свободен для нового ритуала.
— Что — то не слышно в твоих речах веры в человечество, — Айзек попытался уколоть
— Ты это перед кем рисуешься, дорогой мой? Перед сопляком? — Гийом Фле практически зарычал на Эпоса. — Ты прекрасно знаешь, о ком я и о чем. Ты знаешь… Джуд знает и больше никто. И никому больше не понять. С чего это мне верить в человечество? Ты видишь рай — новый мир, пришедший с космической экспансией. Мы все приспосабливаемся и учимся жить в той куче дерьма, в которую нас бросили. Я делаю то, что должно делать руководство флота и всей расы. Я уничтожаю ублюдков, которым нет места на этом свете, а уж под каким соусом я это преподношу — исключительно мое дело. Я делаю то же самое, что и ты, только другим способом.
— Твое послание ученику напомнило мне кое о ком, — Айзек встал и подошёл к человеку, который когда — то был его другом, — "нет гнева и страха", других эмоций тоже нет? Как и мозгов и принципов.
— Какая догадливость, друг мой, — Флегий даже хлопнул в ладоши, — браво — браво. Как я и сказал, мы — приспособленцы, и это — моя плата.
Киллиан почти не слушал сцепившихся мужчин, его больше волновали черные тени, которые начали блуждать невдалеке от споривших. Дети готовились защищать своего отца.
— Ты создаёшь тардумов и называешь это платой? Делаешь безмозглых рабов из людей и считаешь, что можешь очистить свою совесть с помощью своих посланников.
— Не перегибай. Не я делаю — он. — Флегий махнул в сторону бирюзово — черной массы. — Часть его тела забирают на Аверитию и уж там применяют. Они могли бы делать это здесь и в куда больших объёмах, но я не позволил. Я охраняю Кродху от людей и людей от Кродхи. Я как сторожевая собака и парламентер одновременно. Я не даю ему убивать людей. Не даю людям убить целую планету. Теперь он забирает лишь негативные эмоции, а раньше выпивал людей досуха. Не моя вина, что кому — то пришло в голову так использовать его силы. Я не позволил людям растереть ещё одно уникальное существо и применяю его силы во благо человечества
— Во благо? Аверитию превратили в драный инкубатор «безмозглых».
— И что тебе, собственно, не нравится? Что с помощью частицы Кродхи из всякого отребья делают верных солдат? Из убийц и насильников делают полезных обществу людей.
— Полезных обществу болванчиков? Как ты согласился на такую цену? — Айзек застыл почти уткнувшись во Флегия лбом. Сивар не моргая смотрел за спину говоривших. Почти вся тьма, окружавшая арену, шевелилась. Ученики Флегия ждали команды
— Это ты мне лучше расскажи. Про цену — то. Расскажи мальчишке, — Флегиц махнул в сторону Киллиана, — про то, как с параменталами, подарившими нам гипер, договорился ради желания выслужиться. Расскажи, как отплатил им за свою броню. Ты ведь до сих пор периодически подновляешь рисунок с помощью их тряпки.
Флегий взял Айзека за шиворот, но лишь для того, чтобы немного оголить грудь Эпоса. Вязь символов на теле Райберга заставила Киллиана отвернуться. Инопланетная технология действовала безотказно. Айзек, словно факир, использовал рисунок на своей коже, как флейту, заговаривая змей — противников. Флегий быстро убрал руку и отвёл взгляд.
— Ты предал их. Сделал рабами существ, которые могли стать нам настоящими друзьями. Разве об этом мы грезили? Разве этого мы хотели вернувшись?
— Каких, нахер, друзей, Гий? У нас нет и не будет друзей в космосе. Только враги и цели. Не надо делать из меня чудовище, я всего лишь хотел защитить людей от возможной угрозы.
— Ты разделил их центр, понимаешь? Разбил на составляющие их вожака и взял в заложники, как какой — то дешёвый шантажист. Раса, которая, находя пару, начинает жить одним целым, сплетается воедино и становится неделимым, готова на все ради спасения второй половины своего вождя. Мы могли бы покорять вместе с ними космос, они мудрее и древнее нас. А ты предпочел взять одного из них в заложники?
— Какие заложники? Мне начать их жалеть что ли? Ты брось этот бред ксенозащитников. Они нам не друзья и никогда бы ими не стали? Пусть радуются, что их не уничтожили как тех ублюдков, что растоптали наш дом. Эти суки должны быть благодарны.
Кольцо теней сужалось. Лица, еле видневшиеся в темноте, не выражали эмоций. Они ждали исхода спора. Флегий махнул рукой, давая своим ученикам понять, что их помощь не понадобится.
— Ты изменился, Айзек. Нет больше того, с кем мы полетели в центре галактики. Ты больше не тот парень, что получив дар, поклялся использовать его во благо.
— А как ты свой используешь? Подговорил своего дружка из людей делать кукол?
Флегий отстранился.
— Хватит! Если ты хотел совет, я дам тебе его. Если ты хотел помощи, я тебе ее обеспечу. Но ты должен будешь уйти. И от греха подальше никогда больше не возвращайся, старый друг. Ты не тот, что раньше. Но это мы можем проверить.