Зловещий доктор Фу Манчи
Шрифт:
— Я знаю, я струхнул, — продолжал он охрипшим голосом. — Но когда на лестницу вышла жена и шепнула: «Вот оно, опять. Что же это, о Боже!», я начал вынимать засов из двери. Стук прекратился. Все было тихо. Я слышал, как Мэри, его вдова, всхлипывала наверху, и это было все. Я стал открывать дверь — потихоньку, совсем бесшумно.
Он остановился, прочистил горло и продолжал:
— Ночь была светлая, и на улице не было ни души. Но где-то на тропинке, когда я глядел с крыльца, я услышал ужасные стоны! Они слабели и слабели. И потом — я мог поклясться, что я слышал, как кто-то
Рассказ об этих таинственных и жутких вещах вновь вызвал к жизни естественное чувство страха, которое они породили. Нетвердой рукой он поднял свой стакан и осушил его до дна.
Смит зажег спичку, прикурил и вновь принялся ходить по комнате. Его глаза буквально полыхали огнем.
— Можно сегодня на ночь увести миссис Веймаут из дома? К вам, например? — вдруг спросил он.
Веймаут удивленно поднял глаза.
— Она в очень подавленном состоянии, — ответил он и взглянул на меня. — Может быть, доктор Петри скажет свое мнение?
— Я приду осмотрю ее, — сказал я. — Но что ты хочешь делать, Смит?
— Я хочу услышать этот стук! — гаркнул он. — Но когда я буду делать то, что сочту нужным, я не хочу быть стеснен присутствием больной женщины.
— Во всяком случае, ее состояние допускает применение снотворного, — предположил я. — Это решит вопрос?
— Отлично! — воскликнул Смит. Он был сильно возбужден. — Я надеюсь, что ты это дело устроишь, Петри. Мистер Веймаут, — повернулся он к гостю, — я буду у вас этим вечером не позже двенадцати.
Веймаут почувствовал большое облегчение. Я попросил его подождать, пока я приготовлю микстуру для больной. Когда он ушел, я спросил:
— Что, по-твоему, означает этот стук, Смит?
Он выколотил свою трубку о каминную решетку и лихорадочно начал вновь набивать ее табаком из старенького кисета.
— Я не смею сказать, ни на что я надеюсь, Петри, — ответил он, — ни чего опасаюсь.
ГЛАВА XXIX
НОВАЯ ВСТРЕЧА
Когда мы отправились в Мейпл-коттедж, уже сгущались сумерки. Найланд Смит живо интересовался особенностями местности. Вдоль дороги, по которой мы шли, тянулась высокая старинная стена, затем сменившаяся ветхим забором.
Мой друг, посмотрев через дыру в заборе, сказал:
— Здесь довольно большой участок земли, пока не очень застроенный. С одной стороны — густой лес, а внизу, похоже, должен быть пруд.
На дороге царила тишина, и мы ясно слышали приближающиеся шаги полисмена. Смит все смотрел в дыру в заборе, пока полицейский не поравнялся с ним. Смит спросил:
— Скажите, констебль, этот участок земли идет до самой деревни?
Полицейский, который рад был возможности поговорить, с готовностью остановился, засунув большие пальцы рук за ремень.
— Да, сэр. Говорят, что скоро проведут три новые дороги отсюда до холма.
— Здесь, должно быть, раздолье бродягам?
— Я иногда видел некоторых подозрительных субъектов. Но после наступления темноты здесь может спрятаться целая армия и никто не узнает.
— А часто происходят кражи со взломом в прилегающих домах?
— О
— Не скажите, — рассеянно сказал Смит. — Может быть, и нет. В такую жару, наверное, тяжело работать, не промочив горло. Доброй ночи!
— Доброй ночи, сэр, — ответил констебль, получив полкроны, — спасибо вам.
Смит смотрел ему вслед, задумчиво потягивая себя за мочку уха.
— Не знаю, может быть, это будет и крупное дело, — пробормотал он. — Пойдем, Петри.
Он не сказал больше ни слова, пока мы не подошли к воротам Мейпл-коттеджа, где стоял полицейский в штатском, явно ожидая Смита.
— Вы нашли подходящее место для укрытия? — быстро спросил мой друг.
— Да, сэр, — был ответ. — Здесь мой напарник, Кент. Заметьте, что его отсюда не видно.
— Не видно, — согласился Смит, вглядываясь в окружающую местность. — Действительно не видно. Где он?
— За разбитой стеной, — объяснил тот, показывая. — Через вон те заросли плюща ясно просматривается входная дверь коттеджа.
— Хорошо. Будьте внимательны. Если ко мне придет посыльный, его нужно перехватить, как вы понимаете. Никто не должен нас беспокоить. Вы узнаете посыльного. Это будет один из ваших парней. Если он придет — прокричите три раза криком совы.
Мы прошли к крыльцу коттеджа. В ответ на звонок Смита вышел Джеймс Веймаут, который, видимо, почувствовал большое облегчение при нашем приходе.
— Первым делом, — быстро сказал мне мой друг, — давай-ка бегом наверх и осмотри больную.
Я последовал за Веймаутом вверх по лестнице. Его жена впустила меня в маленькую аккуратную спальню, где лежала измученная, убитая горем женщина. На нее было жалко и больно смотреть.
— Вы дали ей микстуру согласно моим указаниям? — спросил я.
Миссис Веймаут кивнула. У нее был добрый взгляд, но в ее карих глазах затаился тот самый затравленный страх, что и в голубых глазах ее мужа. Больная крепко спала. Я шепотом дал некоторые указания верной сиделке и спустился в гостиную. Ночь была теплая. Веймаут курил, сидя у открытого окна. В тусклом свете настольной лампы он казался разительно похожим на своего брата, и какое-то мгновение я стоял у подножия лестницы, едва веря своим глазам. Затем он повернулся ко мне, и иллюзия пропала.
— Как вы думаете, доктор, она не может проснуться? — спросил он.
— Думаю, что нет, — ответил я.
Найланд Смит стоял на коврике у камина, нервно раскачиваясь на упругих ногах. В комнате плавали густые клубы табачного дыма: Смит тоже беспрерывно курил.
Каждые пять-десять минут его обгорелая трубка тухла (я никогда не видел, чтобы он чистил ее). Мне кажется, Смит тратил больше спичек, чем любой другой курильщик, и он неизменно носил три коробка в разных карманах своей одежды.