Зловонючая долина
Шрифт:
— Давай только обойдёмся без членовредительства! — попросил я, неодобрительно поморщившись.
— Прости… Накипело чёт… — признался Вано, наконец, ухмыльнувшись. — Больше не буду, честное слово!..
— И без издевательств, ладно? — вздохнув, попросил я.
— Никаких издевательств! Просто он сегодня будет ловить плот! — широко улыбнувшись, ответил Вано. — А раз уж он заставил нас выпустить верёвки с крюками, которыми мы с Мелким это делали… То ловить плот он будет руками, по пояс в холодной воде!
— Ладно, справедливо… —
— Тогда ночью у него будет важное дело: он будет своими руками плот строить! — ещё шире улыбнулся Вано. — А утром я тебе его верну, целым и невредимым! И мощно прокачавшим строительные навыки!
— Потапов? — я посмотрел на этого дурня, зажимающего промежность, а тот со слезами на глазах глянул на меня. — Чтоб завтра как огурец был! Понял? Оправдания, что всю ночь не спал, не принимаются!..
— Да-а-а… — жалобно выдавил из себя тот.
— Вано, вы только это… Его арбалет и форму сдайте дежурному, ладно? Я сейчас его предупрежу!
— Да без проблем! — отозвался он совсем уже повеселевшим голосом.
И подмигнул мне.
А мне что-то стало слегка тревожно за Потапова… Но потом я подумал, что это будет хорошим уроком для других моих придурков. В конце концов, Вано — ни разу не злодей. Наверное, даже накормит этого дурня Потапова… А мои в следующий раз десять раз подумают, где и за что людей арестовывать.
Глава 4
Чрезвычайно быстро
Дневник Листова И. А.
Четыреста двадцать четвёртый день. Категоричность – не порок, но сгубила многих…
Потапов оказался неплохим человеком, только очень уж прямолинейным и категоричным. Чёрное — это чёрное, даже если серое. А белое — это чисто белое, без всяких примесей. Примерно так он и представлял себе мир.
Плот мы поймали только вечером, так что я и Мелкий провели с этим несчастным полицейским, преданным собственным начальством, несколько часов. Хотя Вавася я ни в чём не обвиняю. Сам слышал, как Кукушкин на него ругался за то, что его архаровцы берега теряют.
— Ты на нас не обижайся, на! — первым нарушил тишину Мелкий, когда вернулся с тремя пищевыми рационами, а Потапов хмуро помотал головой, отказываясь от еды. — Мы, типа, хорошие парни!
Этот немудрёный аргумент, похоже, оскорбил полицейского до глубины души.
— Это вы-то? — мрачно сверкнув глазами, осведомился он.
— А ты чо, сомневаешься, да? — удивился Мелкий. — Посмотри на меня! Я ваще, типа, почти положительный чувак!
Полицейский изогнул бровь и с сарказмом посмотрел на гопника.
— С лёгким негативом из детства, на! Моральная травма, тип того! — хлюпнув носом, добавил Мелкий.
— Положительные, как ты говоришь, чуваки себя по-другому ведут. Ну уж точно не смотрят спокойно на смерть других людей! — отвернулся от нас Потапов, гордо воззрившись на реку.
— А мы спокойно и не смотрим, на! — пожал плечами Мелкий, всё-таки оставив пищевой рацион рядом со штрафником. — Мы либо печалимся, либо радуемся, на!
— На тех работяг, небось, с радостью смотрели? — с глубочайшим презрением спросил, как сплюнул, Потапов.
— С удовлетворением! — наконец, вмешался я.
— Каждому, типа, воздастся по делам его! Понимаешь? — кивнул Мелкий, приосанившись и величаво подняв палец к небу.
Сверху на палец немедленно капнуло. А какой-то ярко-бирюзовый жук размером с откормленную ворону радостно ужужжал дальше.
— Они нас кинули, на деньги. А мы не стали им помогать, — пояснил я, пока Мелкий брезгливо вытирал палец о траву.
— Они же умерли! — возмутился Потапов.
— Ну и что? — удивился я. — Я пару раз умирал, ничего особо страшного. Просто больно.
— А если у них баллов не хватило, чтобы оплатить возрождение? — насупился полицейский. — Ты о таком не подумал, нет?
— О дураках думать не надо, дядя! — наставительно сказал Мелкий, наконец, отчистив палец. — Дураки сами, типа, не думают!
— То есть, если у человека баллов нет, он дурак?! Неудачник?! — возмутился Потапов.
— Если у человека, который в нашем Алтарном живёт, баллов нет — значит, он их на что-то спустил! — возразил я. — И не на то, что ему выжить поможет, а на то, что сей момент приятно было!
— Да, если у тебя аппендицит, не надо водку жрать! Надо врача ждать! — согласился Мелкий. — Был у меня приятель на Земле… У него пузо заболело, а он давай белую хлестать. Обезболивался, значит…
— И что? — проявил интерес Потапов, немного окосевший от нашей житейский мудрости.
— Ну чё… Умер бухим! — пожал плечами Мелкий.
— Жуть какая!.. — Потапов даже отсел от нас подальше. Ровно на полторы своих задницы.
— Ну, в общем и целом, Мелкий-то прав! — добавил я аргументов. — Если уж на что тратить баллы, так это на возможность выжить. А значит, есть у этих рабочих заначка на такой случай. А если нет, и они всё подчистую спустили, то кто им доктор-то? Безработицы у нас нет, а СИПИН недавно баллами расшвыривался так, что даже самые болезные поднакопили капитал.
— А если тяжёлая жизненная ситуация у человека? Что, такого быть не может? — удивился Потапов.
— А у нас тут, сука, у всех тяжёлая жизненная ситуация! — вздохнул Мелкий. — Чем моя тяжёлая, ять её, ситуация отличается от ихней тяжёлой ситуации, начальник? Но я ведь кидаловом не промышляю…
— Или ты считаешь, Потапов, что у тебя всё пучком? Куда лучше, чем у тех работяг? — в лоб спросил я.
Вместо ответа Потапов, упрямо сжав челюсти, уставился на реку. Видимо, пытался мысленным усилием вызвать нужный плот, чтобы сократить время общения с такими неблагонадёжными элементами, как мы.