Злым ветром
Шрифт:
— И указываю пальцем на первую попавшуюся фамилию.
Потом я называю ей другую фамилию, третью, четвертую, некоторых она запомнила, других нет. Наконец, я указываю на фамилию Холодова. Теперь дежурная уже и вовсе не представляет, кем же мы в конце концов интересуемся.
Холодова она запомнила, ведь он совсем недавно говорил с ней. И она дает нам в точности приметы… Мушанского!
Все. Теперь уже окончательно. Теперь круг замкнулся.
Мушанский попался. Позвонит он сегодня Варваре или нет, появится ли на квартире Худыша, теперь не имеет значения. Ночевать он придет сюда, непременно придет. Ведь он только что оплатил эту ночевку. Тут он и будет
Лишь для вида я и Петя Шухмин обходим с ней комнаты, где останавливаются транзитные пассажиры, светлые, чистые комнаты, в большинстве случаев в это время пустые, с аккуратно застеленными кроватями. Комнат много, больше двадцати, каждая на пять-десять человек. Мы несколько задерживаемся в той, где ночует сейчас Мушанский, и внимательно оглядываем издали его постель. Но она ничем не отличается от других.
Валя Денисов ушел звонить.
Наконец мы кончаем осмотр и выходим в круглый уютный зал, в который первоначально попадает каждый пассажир, проходя с площадки лестницы, мимо дежурной, в комнату, где он должен ночевать. В этом зале мы видим за одним из столиков возле телевизора Игоря и еще одного нашего сотрудника, играющих в шахматы. Возле них стоят чемоданы. Ни дать ни взять приезжие, ожидающие, когда освободится место для отдыха. Теперь мы можем уходить.
Все, гражданин Мушанский, песенка ваша на этот раз спета.
Я возвращаюсь в отдел, ребята мои тоже.
Состояние у меня такое, что ни за одно дело я взяться не могу. Все валится из рук. Наконец-то я увижу этого негодяя, своими глазами увижу. Больше месяца я охочусь за ним. Он совершил шесть краж и чуть не убил человека. Это по одной только Москве. Шутка ли!
Под вечер меня вызывает Кузьмич и приказывает отправляться домой.
— Без тебя управимся. Отдыхай, — ворчливо говорит он. — Долечивайся. Светлане, кстати, позвони. Небось неделю не звонил.
— Почему не звонил? — обиженно возражаю я. — Чуть не каждый день звоню. А уехать я сейчас не могу, Федор Кузьмич, как хотите.
— Это еще почему?
— Не могу. Я должен увидеть этого типа. Я о нашей встрече месяц уже мечтаю. Во сне ее вижу.
— Вот и давай в последний раз во сне ее погляди, — усмехается Кузьмич.
— А завтра наяву увидишь.
— Не могу я уехать! — в отчаянии восклицаю я. — Убейте, не могу.
Кузьмич пожимает плечами. Сам он, между прочим, тоже, видимо, не собирается уезжать.
А я не знаю, куда себя деть. Даже читать ничего не могу. Позорно проигрываю две партии в шахматы подряд Пете Шухмину, которому ни разу еще не проигрывал. Потом я проигрываю Вале Денисову. Ну этот хоть первокатегорник, ему проиграть не стыдно, хотя в другое время мы бы еще потягались с ним. Два раза звоню Светке, отрывая ее от работы. Она готовится к какому-то докладу, но терпелива со мной как ангел.
— Ну давай серьезную партию, — предлагает мне Валя.
Я только машу рукой. Около двенадцати часов ночи мы наконец разъезжаемся по домам.
А утром я узнаю потрясающую новость: Мушанский ночевать не явился! И вообще ни в одном месте, где его ждали, он за эти сутки не появился. Ушел, подлец. Из рук прямо ушел. Вы представляете?
Глава 5
КУЗЬМИЧ РАСКРЫВАЕТ КАРТЫ
Мы сидим в кабинете у Кузьмича, и он досадливо говорит:
— Что-то его здорово испугало, милые мои. Скорей всего последний случай в гостинице. Понял, что в Москве ему появляться опасно. Если уж та дежурная его узнала, значит, и в любой другой гостинице может случиться то же самое.
— По-вашему, удрал из Москвы? — спрашивает Игорь.
Он сегодня особенно хмур и сдержан. Я безошибочно определяю, что утром Игорь опять поссорился со своей Алкой. Ему, между прочим, нелегко с ней приходится, хотя Алла его по-своему любит. Она внешне напоминает мне чем-то Варвару. Тоже статная, белозубая, черноглазая, и на нее тоже заглядываются. Но строга Алка до невозможности и отшивает от себя в два счета. У нее и взгляд такой суровый, что не всякий рискнет к ней подступиться. Игорь женат на ней уже четыре года. Он мне как-то признался, что подкупила она его именно своей неприступностью. «Люблю бороться с трудностями», — смеялся он. Ну вот и доборолся. Алка всем хороша, но женой оперативника она быть не создана. Во-первых, она дико ревнива. Игорь ее собственность, и ни с кем она делить его не намерена, даже с работой. Вот, например, эту ночь Игорь, как известно, провел на вокзале. Но рассказать Алке, где ему пришлось быть, он не может. И она, уж конечно, надулась, она ревнует его к кому-то и ничего поделать с собой не может, да, впрочем, и не намерена. Срывается по пустякам и треплет всем нервы. Я как-то попытался провести с ней воспитательную работу. Куда там! Ничего не поняла и ни с чем не согласилась. «Я тоже человек, — заявила. — Знала бы его работу, замуж не пошла».
Это просто счастье, что Светка совсем другая. Мне даже иногда обидно, до того она меня не ревнует. И когда Алка ей что-нибудь такое говорит и жалуется на Игоря, она только смеется. Светка удивительно легкий человек, и за это я ее еще больше люблю. И ревную. Игорю в этом смысле хорошо. Алка у него кремень, кроме того, она ужасно застенчива. А Светка общительная невозможно. У нас был как-то вечер, так она успела перезнакомиться со всем отделом. Даже Кузьмич пошел с ней танцевать. Все были прямо потрясены. А Алка забилась в угол и, краснея, всем отказывала, кроме меня, конечно.
Да, сегодня утром Игорю, видимо, здорово досталось. Вот он и злится. И сегодня он, конечно, плохой работник. Мало того, что ночь не спал. Теперь предстоит их мирить. А то они неделю разговаривать не будут. Игорь тоже упрямый. Специалист по таким делам у нас Светка. Надо будет ей срочно позвонить.
— Скорей всего он из Москвы мотанул, — говорит кто-то из собравшихся, кажется, Петя Шухмин.
— И теперь уже не скоро здесь появится, — добавляет Денисов.
Положение действительно сложное. Неужели Мушанский сорвался и уехал? Неужели он мог так перепугаться?
— Все-таки наблюдение за всеми тремя объектами, где мы его ждали, надо продолжать, — хмурясь, говорит Игорь. — Еще дня два-три хотя бы.
— Кроме того, — добавляю я, — он так просто не отцепится от Варвары. Последней встречей он должен быть доволен, подлец.
— Так и сделаем, — заключает Кузьмич после минутного раздумья, во время которого усиленно трет ладонью затылок. — И еще вот что, — он смотрит на Игоря. — Надо проверить все вокзалы, вдруг он в последний момент переметнулся. Нервы-то ходуном ходят. Он теперь может не одно свое правило нарушить. — И повторяет: — Значит, вокзалы. Это первое. Теперь второе, — Кузьмич переводит взгляд на меня. — Я тебе уже, Лосев, говорил. Надо срочно увидеться с этой Элеонорой.