Змеиное гнездо
Шрифт:
– Слушай, ты же сам не хотел влезать в вашингтонские дела – так какого черта лезешь в бутылку? И кто тебе рассказал о Тарлоу?
– Это к делу не относится.
– Ларки?
– Нет, не Ларки…
– Черт бы побрал этого Мака! Это Мак, верно?
– Я услышал об этом в баре «Уилларда». Об этом известно всему Вашингтону – кроме меня.
– Не морочь мне…
– Чарли, тебе придется обратиться в тайную полицию, чтобы выжать из меня ответ.
– Ох, Бен, бога ради!
– А теперь выкладывай! Что случилось с Тарлоу?
– Поверь на слово, не могу я пока рассказать. Потерпи.
– Даже не надейся. Либо ты мне рассказываешь, что произошло, либо, Чарли, поцелуй
– Ну ты и сукин сын, – тихо проговорил президент. – Вообразил, что я в тебе нуждаюсь…
– Рассказывай, что случилось с Тарлоу, или спокойной ночи, Чарли. И прощай.
– Ладно… я не из тех, кто забывает старую дружбу. И надеюсь, что еще вернутся хорошие времена. Ладно, рассказываю. Будешь в деле, если тебе этого так хочется. – Он снова глотнул. – Этим утром мы получили сообщение, что Хэйз Тарлоу зарезан насмерть два дня назад.
– Убийство… Где? Чем он занимался?
– Он убит в городке под названием Сентс-Рест…
– В Айове.
– Именно так. Айова.
– Не совсем его территория. Что он там делал?
– Встречался с человеком по имени Герб Уоррингер. Ни мы, ни НДК его не посылали. Считают, что убит он был, возможно, вечером в четверг. А вечером в пятницу погиб Дрю. Знаю, о чем ты думаешь – не выполнял ли он работу для Дрю? Понятия не имеем. А ты как считаешь? Ты с ним давно встречался?
– Давно, и Дрю целую вечность о нем не упоминал. Помнится, Хэйз заходил в контору прошлой осенью. А кто такой Герб Уоррингер?
– Насколько мне известно, друг Боба Хэзлитта. И член совета директоров «Хартленд».
– Ну, и что известно обо всем этом Уоррингеру?
– Мы не знаем, потому что до сих пор его не удалось разыскать.
– Тарлоу собирался повстречаться с другом Хэзлитта. Что за этим кроется?
– Я не знаю, Бен. Три простых слова. Я. Не. Знаю.
– Как ты узнал об убийстве?
– Позвонил председатель отделения партии в Сентс-Ресте. Кажется, узнал от копов, которые нашли тело. Словом, он позвонил Кларку Бекерману из НДК – они хорошо знакомы. А Кларк позвонил Маку – часов в шесть утра в субботу… Господи, ну и утречко выдалось! Уж коль дождь, так ливень!
– Есть ниточки к убийце?
– Никаких.
– Вот почему ты решил, что Дрю убит.
– Бен… я вычислил, что если убили Хэйза, могли убить и Дрю. Не верю я в совпадения.
– Что ты собираешься предпринять?
– Мы не можем лезть в дело об убийстве где-то в Айове.
– Зато Дрю – мое дело, очень даже личное.
– Черта с два! Теперь послушай меня, Бен – я не могу возиться еще и с тобой. Давай возвращайся в Нью-Йорк и держи фирму на плаву. – Помедлив, Боннер добавил: – Теперь между нами все чисто.
– Советую тебе присматривать за Олли Ландесманом, дружок. Если потребуется кнут, не стесняйся. И если станешь искать внутреннего врага, начни с Олли.
– Доброй ночи, Бен.
Дрискилл услышал щелчок. Он с облегчением подумал, что дружба не полетела к черту. Бен знал, что не шутил.
Он совсем проснулся, и заснуть снова надежды не было. Отправился на кухню за стаканом ледяной воды, миновав мирно храпящего Мака. Потом вернулся в спальню. Надо было сообразить, что делать дальше. Ландесман облил грязью фирму – его «семью» – перед президентом. Не окажется ли она теперь под подозрением? Может, и так. Если этим займется Олли. Олли способен устроить утечку в прессу. Но контора Баскомба может постоять за себя. Во всей Америке не найти фирмы более мощной и уверенной
Бен включил маленький телевизор у кровати. Может, будут новости с Западного побережья. Времени было полдвенадцатого. Он нашел спецвыпуск «Ночной линии». Тед Коппел с очень серьезным видом говорил:
«Непосредственно вслед за гибелью Дрю Саммерхэйза, давнего советника президента – обстоятельства смерти которого полиция Лонг-Айленда в настоящее время считает таинственными, мы получили известие, еще более значительное и неприятное для президента Боннера. Этим вечером, выступая перед ветеранами внешних войн в Сент-Луисе, бывший президент Шерман Тейлор отказался от борьбы, однако не в пользу своего бывшего вице-президента Прайса Куорлса. Менее часа назад Шерман Тейлор подорвал самую крупную мину за время последней кампании – он сменил партию. Отныне Шерман Тейлор – демократ, и всю свою мощную поддержку он передает айовскому миллиардеру Бобу Хэзлитту, соперничающему с президентом Боннером за выдвижение от демократов. Давайте посмотрим».
Экран внезапно заполнил дальний вид на трибуну в Сент-Луисе, затем крупный план худого, решительного, несколько надменного лица бывшего генерала морской пехоты, позднее – республиканского президента Шермана Тейлора: уверенный взгляд, ясные глаза прирожденного вождя, короткие волосы с сединой на висках. Он улыбался, кивая восторженной толпе. Затем кадр сменился, захватив Тейлора на середине речи: сверхъестественно белые зубы, желваки мышц на скулах…
«Вы… и я… знаем, что это означает для американцев перед лицом разгорающегося пожара. Мы знаем, что живем в опасное время. И мы должны выбрать лучшего, кто поведет за собой эту великую нацию. Я глубоко уважаю достойного Прайса Куорлса, верного кандидата республиканской партии, и я испытываю немалое уважение и даже теплое чувство к человеку, который победил меня в борьбе за президентский пост четыре года назад, к Чарльзу Боннеру… Но совесть требует от меня открыто высказать, кого я выбираю своим президентом… и этот человек – Боб Хэзлитт, житель великого штата, нашего северного соседа, Айовы!»
Продолжительные аплодисменты заглушили окончание речи.
На экране снова появился Коппел.
– Паркер Деннис находится в Сент-Луисе и после выпуска новостей мы увидим его репортаж.
У Дрискилла разболелась голова. Вот оно, падение второго ботинка. Вот что предсказывал Ласалл. Шерм Тейлор, героический генерал, бывший президент, взялся поддерживать демократов, лишь бы пригвоздить Боннера… Но как все будет разыгрываться? Прислушаются ли демократы к мнению бывшего республиканского президента? Пойдут ли за ним республиканцы?
Из Сент-Луиса вышел на связь Паркер Деннис, и Коптел спросил, что, по его мнению, все это значит.
– Ну, Тед, я говорил с генералом Тейлором, и он сообщил, что собирается завтра вылететь в Миннеаполис на митинг Хэзлитта в Метродоме. Сказал, что будет на трибуне вместе с Хэзлиттом и даже обратится к собравшимся, которых ожидается около пятидесяти тысяч. После этого он останется с Хэзлиттом до самого съезда. Мне представляется, что стратегия этого двухпартийного единения состоит в том, чтобы отобрать у Боннера абсолютный центр партии, постоянно склоняющийся вправо. Если им удастся оттеснить Боннера влево или показать, что он ведет игру «я тоже», то они могут ожидать, что на съезде в Чикаго от него отвернутся многие делегаты. Надо подождать развития событий, Тед.