Змея Давида
Шрифт:
«Накормив» Диану, целитель взялся за арсенал бутылочек на ее тумбочке и принялся поить ее через ту же трубочку всякой всячиной по очереди. В бесконечной веренице вкусов разной степени противности она узнала Костерост, восстанавливающее, укрепляющее, зелье от последствий сотрясения мозга. Несколько вкусов были ей совершенно незнакомы. Под конец он влил в нее еще и сильное снотворное.
Закончив накачивать ее зельями, целитель молча вынул палочку из кармана и принялся водить ею вдоль тела Диана, чуть шевеля губами. Она видела, как от некоторых участков ее тела поднимается и исчезает бледно-золотистое сияние, вызывая легкое покалывание. Мужчина снова убрал палочку в карман и удовлетворенно кивнул.
– Рад, что ты
Натянув на ней одеяло до самого подбородка, мужчина исчез за ширмой, а Диана, прежде чем провалиться в сон, успела подумать, что этот колдомедик, должно быть, знает ее очень хорошо, но вот она сама его в упор не может вспомнить.
Когда она снова разлепила глаза, в палате царил полумрак, какой бывает только поздно вечером при зажженных ночниках. Откуда-то доносились звуки голосов и тихое позвякивание стеклянных пузырьков, и еще пахло молочной кашей. Диана прислушалась к своим ощущениям. Помнится, при предыдущем ее пробуждении все тело болело, особенно ноги, но теперь никакой боли не чувствовалось. Либо она провалялась довольно много времени в беспамятстве с того момента, как колдомедик накачал ее снотворным, и травмы успели хорошо зажить, либо ее парализовало. Она тряхнула головой, отчего та немедленно взорвалась болью, и попыталась убедить себя в том, что у нее просто не вовремя разыгралась мнительность. Попробовала пошевелить ногами, но к собственному ужасу, поняла, что не только не может этого сделать, но и вообще не чувствует их. Диана шепотом выругалась и, с трудом разлепив пересохшие губы, позвала:
– Есть тут кто-нибудь?
Никто не откликнулся и не удивительно – голос не слушался и больше напоминал тихое и хриплое кошачье мяуканье, чем голос человека. Бессильно застонав, она прибегла к уже опробованному способу – протянув правую руку к тумбочке, смахнула на пол первые подвернувшиеся флакончики с зельями, почти наслаждаясь громким звоном, с которым они разлетелись на осколки.
Реакция внешнего мира не заставила себя долго ждать – ширма отодвинулась и у ее кровати возник давешний доктор со знакомым лицом. Оглядев месиво из жидкостей и осколков стекла на полу, он небрежным движением палочки убрал его и покачал головой:
– Беркович, а ты становишься дебоширкой! Не стыдно?
Подобное обращение словно переключило какой-то рычажок в ее памяти и Диана, усмехнувшись, прохрипела:
– Уэзерли! Вот так встреча! – Узнала все-таки, – ее бывший приятель по квиддичной команде факультета присел на краешек ее кровати и принялся водить палочкой вдоль ее тела. – Я уж боялся, что тебе память отшибло, все-таки с такой высоты свалиться и без амортизирующих чар – это тебе не докси чихнула! Как ты себя чувствуешь? – Словно на мне гиппогриф проехался, а в целом неплохо. Какое сегодня число? – Семнадцатое мая. – Ничего себе! Я что – провалялась в отключке три недели?!
Уэзерли кивнул.
– Слушай, а что у меня с ногами? – С ногами? – задумчиво переспросил Уэзерли, продолжая накладывать диагностические чары. – А что с ними? Нормально с ними все…
Тон, которым он это произнес, Диане не понравился. С нарастающей паникой она приподнялась на локте, чтобы было удобнее заглянуть ему в глаза, но была тут же уложена обратно сильной рукой и словно прикручена к кровати невербальным заклинанием.
– Куда собралась? Побереги свой позвоночник и лежи смирно!
При упоминании позвоночника паника и подозрения усилились. Диана набрала воздуху в грудь и, старательно придавая своему голосу уверенности, почти крикнула:
– Уэзерли, черт бы тебя побрал! Ты говоришь, что у меня поврежден позвоночник, а я не чувствую ног! Меня что, парализовало? Говори правду, я же все равно узнаю!
Гефестион Уэзерли притворно вздохнул и поднес указательный палец к ее лицу:
– Следи за
Диана опустила взгляд вниз. Ноги действительно были на месте, только правая была закована в лубок, а на левой красовалась марлевая повязка.
– Хотя должен признаться, – продолжал колдомедик, – твоя правая нога была не далека от ампутации. Коленный сустав мне пришлось по осколкам собирать, словно паззл. Плюс еще сдавление мягких тканей в течение длительного времени. Все это часто оканчивается гангреной, но ты, Беркович, как всегда в рубашке родилась. Похромаешь пару месяцев и будешь как новенькая. Только о серьезных физических нагрузках придется забыть.
От сердца отлегло и Диана выдохнула, чувствуя в теле противную дрожь.
– Спасибо тебе, – пробормотала она. – Кому бы я нужна была без ноги? Аластор Муди в юбке – то еще зрелище… – Почему ты не спрашиваешь, чем все закончилось? – вдруг спросил Уэзерли, и у Дианы внутри все сжалось от предчувствий. – Ну, и чем все закончилось? – спросила она, мысленно приготовившись услышать самое худшее. – Мы победили, – просто ответил Уэзерли. – Кто это «мы»? – не поняла Диана. – Тому-кого-нельзя – крышка, – колдомедик расплылся в довольной улыбке. – Я сам не видел, но говорят, что Поттер угрохал его с таким шиком, что об этом будут писать в учебниках истории еще лет двести. Не поверишь – он использовал какой-то хитро замороченный «экспелиармус», от которого лордова «авада» ударила по нему самому. – Поттер жив? – быстро спросила Диана, еще не до конца веря в то, что это действительно – конец. – Жив-жив. Только странный он какой-то стал, пришибленный. Хотя чему я удивляюсь, после войны люди еще и не так с ума сходят. Посттравматический синдром, понимаешь ли…
Диана торопливо соображала. Лорд мертв, но вот окончательно ли? Все ли крестражи уничтожены или один все же затерялся? Тогда радости мирной жизни могут долго не продлиться.
– А змея? У Лорда была змея, здоровенная такая, говорят, размером с анаконду… – И змее – крышка, – Уэзерли снял марлевую повязку на ее левой ноге и принялся втирать в кожу пряно пахнувшую зеленоватую мазь. – Я опять же сам не видел, но какой-то парень, не Поттер, отрубил ей голову мечом. Всех их, и Сама-знаешь-кого, и змею, и еще кого-то из его банды сожгли на заднем дворе Азкабана, а пепел сбросили в море. Так что даже если захочет кто воскреснуть – не получится, тел нет.
Диана хотела было возразить, что отсутствие тела в прошлый раз как-то не помешало Волдеморту возродиться, но промолчала. Пока не ясен вопрос с крестражами, никаких предположений лучше не делать.
– Когда меня выпишут? – спросила она. – Как минимум через неделю, и то, если буду уверен, что твои нога и позвоночник достаточно окрепли для выписки. Хотя будь моя воля, я бы оставил тебя тут дней на десять, для надежности. Все-таки твои травмы не падением с метлы вызваны. Когда тебя из-под завалов вытащили, ты больше на труп смахивала, чем на живую. Еще пара часов – и тебя бы не откачали. – Мне к сыну нужно, – голос против воли прозвучал излишне жалобно. – Пораньше никак нельзя? – А где сын? Может, пошлешь кого-нибудь за ним, кому ты доверяешь? – В другой стране, – Диана покачала головой. – Чужому человеку его не отдадут, только мне. – Тогда терпи. Есть возможность узнать, как он там? Если что, я мог бы помочь. Диана покачала головой: – Спасибо, но мне потребуется помощь кого-нибудь из маглорожденных. Ты не сможешь…