Змея Давида
Шрифт:
Поттер замялся.
– Видите ли, – начал он, – большая часть этих воспоминаний слишком… ну, интимна, что ли, чтобы выставлять их на всеобщее обозрение. Профессор уж точно бы не захотел, чтобы в Визенгамоте обсуждали подробности его частной жизни… Короче, они связаны с моей мамой и я сам не хочу их обнародовать. «Значит, я все правильно тогда разгадала, – подумала Диана. – Он действительно любил ее и сильно любил. И на Дамблдора Северус начал работать после того, как понял, что опасность грозит именно этой самой Лили. Черт, да я ей памятник обязана поставить – если бы не страх за нее, он так и остался бы верным слугой Волдеморта, сгнил бы в Азкабане, и мы бы так и не встретились!» – Будьте готовы к тому, что вам все же придется их продемонстрировать,
В глазах Поттера зажегся азартный огонек. Как же мало парню нужно, для того, чтобы снова почувствовать вкус к жизни, подумала Диана. Просто указать очередную благородную цель да еще с возможностью искупить свою «вину» перед давним врагом – и вот он, кажется, снова готов рваться с бой.
– Вы только скажите, что нужно делать, – подтверждая ее мысли, произнес Поттер, – я сделаю. В случае чего можно Рона с Гермионой подключить! – Для начала скажите – к профессору пускают посетителей или это только для вас было сделано исключение? – Да к нему и посетители-то не ходят, только я. Один раз приходили из Аврората, убедились, что он в коме и угрозы не представляет и пока вроде бы потеряли к нему интерес. Но, думаю, мадам Помфри и мистер Сметвик вряд ли будут против, если вы его навестите. Говорят, с коматозниками нужно разговаривать, как будто они все слышат. От этого они вроде как быстрее приходят в себя. – Вы говорите с ним? Поттер смущенно улыбнулся:
– Да я как его увижу, сразу дар речи теряю, честно. Ну, правда, о чем мне с ним говорить? О том, что я – самодовольный идиот и близорукий олух? Так это он и сам всегда знал! Я пытаюсь, но постоянно теряю нить разговора. Но все равно прихожу. Вы хотите его навещать?
– Хочу. И навещать, и говорить. – Вы были друзьями? Я не знал, что у профессора могли быть друзья. Кажется, он избегал каких-либо привязанностей… – Можно сказать и так. Насчет крестражей… – Все уничтожены, – кивнул Поттер. – Вы и про них знали? – Вы не поверите, сколько народу на самом деле про них знало. Сколько их было всего? Шесть? – Семь. И все они уничтожены. Даже тот, что был у меня в голове. Знаете, я пойду, наверное. Обещал Джинни… – Конечно, идите…
Поттер ушел, а Диана снова села на кровати, спустив ноги. То, что Снейпом заинтересовались в Аврорате, было очень плохо. И, как бы кощунственно это не было, для него оставаться в коме как можно дольше было бы наилучшим выходом. Насколько она помнила, судить человека, находящегося в таком состоянии, было невозможно, закон это запрещал. Теперь ей непременно нужно было находиться рядом с Северусом, чтобы не пропустить момента, когда он очнется. А когда очнется, предложить ему продолжить изображать коматозника. А потом… Потом можно будет организовать побег из Хогвартса и из магического мира. Если Снейп – полукровка, у него должны были остаться магловские документы, хотя бы свидетельство о рождении. А в случае чего можно и вовсе покинуть Британию, спрятаться хотя бы в Израиле. Северус похож на еврея, легко затеряется среди местных. Она усмехнулась и принялась подниматься на ноги. Рассиживаться дальше нельзя, раз уж ноги согласны ее держать, пора использовать их по назначению.
====== Глава 61 ======
Первые шаги дались с неимоверным трудом, ноги подкашивались и болели, а голова кружилась так, словно она только что слезла с бешено вращавшейся карусели. Диана на несколько секунд остановилась, чтобы перевести дыхание, но затем сделала еще несколько неуверенных шагов в сторону незаметной двери больничного бокса, где, по словам Поттера, лежал сейчас Снейп. В этом боксе сама она лежала один-единственный раз, на втором курсе, при подозрении на драконью оспу, оказавшуюся всего-навсего обыкновенной корью.
Кроме нее в Больничном крыле лежало еще трое – каждый за отдельной ширмой, но в общем зале.
На третьего пациента Диана уже не смотрела – его койка стояла в трех ярдах от цели ее «путешествия» – двери больничного бокса. Она сделала последние, чуть более торопливые шаги к двери и замерла, держась за ручку и не решаясь войти. Затем глубоко вздохнула и осторожно толкнула дверь.
Та поддалась легко, без скрипа. Сначала Диане показалось, что единственная кровать в самом темном уголке комнатки, пуста, но затем увидела копну спутанных угольно-черных волос на белой подушке и коротко выдохнула.
Осторожно притворив за собой дверь, на несколько мгновений она застыла, глядя на неподвижную фигуру, укрытую по пояс клетчатым одеялом. Было так непривычно видеть Северуса не в привычных черных одеждах или белой рубашке, как бывало по вечерам, а в голубой больничной пижаме, таким неподвижным и таким… беспомощным. Острое чувство жалости и нежности ткнуло под дых и она закусила губу.
– Северус, – тихонько позвала она.
Он, как и следовало ожидать, не откликнулся, даже не шевельнулся, хотя Диане хотелось верить в то, что он все-таки услышал ее зов из своего то ли сна, то ли забытья. Медленно подошла она к лежащему и чуть склонилась над ним. Спина немедленно ответила приступом боли, Диана застонала и осторожно опустилась на краешек кровати, неловко отставив в сторону еще плохо гнувшуюся правую ногу.
– Северус… – еще тише повторила она.
Если бы не равномерно понимавшаяся от дыхания грудь, Снейпа можно было бы принять за мертвого. Лицо одного цвета с больничной подушкой, бескровные губы, запавшие глаза, темные круги под которыми стали только заметнее. Вертикальные морщины на лбу и суровые складки вокруг носа чуть разгладились, зато сам нос на фоне исхудавшего лица казался даже больше, чем обычно.
Диана судорожно вздохнула и дотронулась до его лба, провела пальцами вдоль скул к подбородку, ощущая знакомую шероховатость от пробивающейся щетины. Кто-то, мадам Помфри, а может быть и сам Поттер, видимо, постоянно заботился о том, чтобы даже в таком состоянии профессор не выглядел слишком уж запущено. Волосы его стали короче, чем в их последнюю встречу, как попало обкромсанные пряди теперь едва прикрывали шею, обмотанную плотным бинтом. На кипенно-белой марле виднелось небольшое алое пятнышко поверх расплывшегося грязно-желтого пятна какой-то мази.
«Что это за ранение? – думала Диана, оглядывая Снейпа. – Сектумсемпра? Но других ран не видно. Простое режущее? Может быть, но тогда почему же он в коме? Кровопотеря, если не фатальна, восполняется Костеростом и кроветворным. Черт, неужели она повлекла за собой гипоксию мозга? Это же может быть необратимо! Или он упал и неудачно ударился головой? Дура я, дура, почему даже не спросила Поттера, что с ним случилось, он наверняка должен это знать!»
К горлу подкрался удушливый горячий ком, в глазах защипало, и Диана до боли закусила губу, чтобы не расплакаться от накатившего вдруг чувства безысходности. При мысли о том, что ее мужчина может так навсегда и остаться в таком состоянии, внутри все переворачивалось и еще хотелось найти того, кто сотворил с ним такое, и перерезать ему глотку. Только слова Поттера о том, что коматозники могут все слышать и понимать происходящее вокруг них, удержала ее от проявления эмоций.