Змея Давида
Шрифт:
Наконец, Муби протянул ей пропуск и сказал:
– Палочку сдадите в караульное помещение. Свидание – десять минут. Бить заключенного не стоит, хотя тут вы своем праве – и он снова неприятно осклабился, – ему и так ничего хорошего не светит, убийце поганому. Ступайте.
Унылый охранник в караульном забрал у нее бланк, а ее палочку спрятал в стол, заставив предварительно расписаться в каком-то журнале. Затем жестом приказал следовать за ним, и они пошли вглубь бесконечного коридора.
Шли они быстро, но Диана все же успела разглядеть за решетками камер несколько знакомых лиц. Долохов, Мальсибер, оба в кандалах; женщина с тяжелым некрасивым лицом – кажется, с ней она сражалась в ту самую ночь, когда убили Дамблдора;
«Больничка», как ее все называли, располагалась в глухом тупике, после того, как коридор резко поворачивал влево, и представляла собой две палаты – общую и отдельную. Рядом с отдельной палатой находилась дверь, ведущая в кабинет тюремного врача. Обе палаты запирались кроме магии еще и на тяжелые железные засовы.
Со скрежетом отодвинув засов и сняв «коллопортус», охранник пробубнил в приоткрытую дверь:
– Заключенный номер триста третий, к вам посетитель. У вас ровно десять минут, – это уже Диане. И жестом пригласил ее войти.
С железным грохотом дверь захлопнулась за ней, и Диана бессильно привалилась к ней спиной.
Палаты тюремного лазарета отличались от обычных камер разве что наличием настоящих дверей вместо решеток, да кроватями вместо нар. Те же небрежно побеленные стены, тот же каменный пол и отсутствие окон. Освещалась палата мертвенным светом магического светильника под самым потолком.
Снейп полулежал на единственной кровати, подтянув колени к животу и укрывшись до шеи стареньким серым одеялом. Горло его обхватывала марлевая повязка, на которой Диана разглядела застарелые бурые пятна крови. Под спину у него была подсунута тощая подушка, затылком он опирался на спинку кровати. Глаза его были закрыты – то ли он спал, то ли просто не горел желанием видеть посетителя. Во всяком случае, Диана очень надеялась, что это – не обморок.
Воздух словно загустел, а время остановилось. Она так и стояла, прижавшись внезапно вспотевшей спиной к железной двери, не в силах сделать шаг к кровати. Болезненно обострившееся зрение отмечало каждую мелочь – яркое, красное пятно поверх засохшего бурого на повязке, бледная, сероватая кожа, неопрятная щетина, делающая лицо старше и изможденнее, запавшие глаза. Пальцы, стиснувшие края одеяла – еще более тонкие, исхудавшие, остро выступающие под полосатой арестантской робой угловатые плечи. И медленно, равномерно поднимающаяся от дыхания грудь.
Ощущения были даже более сильные, чем в тот день, когда она пришла к нему, пребывающему в коме, в палату. Самое страшное прошло мимо – он жив, но как же было жутко от мысли, что на этом его везение может закончиться и все, что ждет его в будущем – тюремные стены до конца жизни или небытие после поцелуя дементора. А последние воспоминания, которые останутся у нее о нем, будут наполнены отчаянием и несбывшимися надеждами.
У тебя всего десять минут, едко напомнил внутренний голос, а ты тут стоишь и жалеешь себя и его. Так все десять мнут и прожалеешь без толку. Диана выпрямилась, шагнула к нему и тихо позвала:
– Северус…
Он не спал. При звуках ее голоса Снейп вздрогнул, открыл глаза и медленно повернулся всем телом в сторону двери. На мгновение на его лице промелькнуло выражение безумной радости, тут же сменившееся привычным скепсисом. Он словно спешил влезть в свою неизменную личину холодного и нечувствительного ублюдка, только чтобы не выглядеть в чьих-то глазах слабым, уязвимым и нуждающимся в помощи. Даже перед ней, видевшей его всякого – и сильного, и слабого, и «застегнутого на все пуговицы», и расслабленного
– Живой… – прошептала она, беря его за руку, стискивая горячие, влажные от пота пальцы. У него температура, мелькнула мысль, и рука сама потянулась к его лбу, чтобы проверить. Лоб тоже был горячим и влажным, хотя сильного жара вроде не было. Снейп криво усмехнулся и прикрыл глаза. Губы его дрогнули и что-то прошептали на грани слышимости. – Что ты сказал? – Диана наклонилась к нему поближе. – Ты в порядке, – едва слышно прошелестел он каким-то бесплотным, чужим голосом. Это был не вопрос, он словно произнес это для самого себя, чтобы просто убедиться в том, что это так. – Что мне сделается? Конечно, в порядке! – Почему хромаешь? – снова почти беззвучно шевельнул он губами. – С лестницы упала, – совершенно счастливым голосом ответила она. Снейп недоверчиво вздернул бровь и хмыкнул. – Врешь… – Честное слово, – несмотря на всю серьезность ситуации, ей хотелось рассмеяться. Он был так похож сейчас на того Северуса, которого она узнала в тот безумный год, когда они были вместе! Именно с таким выражением лица он высказывал ей и за хождение по морозу без шарфа, и за купленную в аптеке в Лютном «бурду» вместо того, чтобы взять у него нормальных зелий, или разносил в пух и прах какую-нибудь ее гипотезу во время их бесконечных дискуссий обо все на свете. – Зачем пришла? – следующий вопрос прозвучал уже совсем другим тоном – усталым, почти обреченным. – Потому, что ты нам нужен, – так же тихо ответила Диана, наклонившись к самому его уху. – Потому, что есть люди, которым не все равно. Наконец, просто потому, что я тебя люблю. И ты – мой. И черта лысого я им позволю тебя у меня отнять.
Снейп прикрыл глаза, словно хотел спрятать от мира эмоции, которые могли в них отразиться, и судорожно вздохнул.
– Мне не дадут уйти, – прошептал он чуть слышнее, чем раньше. – Слишком много всего… – Северус, – Диана взяла его лицо в свои ладони, – дай мне слово, что на суде ты не махнешь на все рукой и не начнешь брать на себя все то, что они захотят на тебя «повесить». У меня есть кое-что, что заставит этих крыс заткнуться. Просто поверь мне. Альбус знал, что так может быть, и подстраховался. Просто верь. Мы сделаем все, чтобы вытащить тебя отсюда. Даже если это будет незаконно. – Заразилась гриффиндорством от Поттера и компании? – лицо его искривила улыбка, больше похожая на гримасу боли, видимо, более длинные фразы все-таки доставляли ему серьезный дискомфорт. – Нет, просто слизеринцы своих не бросают, – она тоже попыталась улыбнуться. – Спелись… – Все будет хорошо, – и Диана погладила его по небритой щеке. – Я привезла сына. Его зовут Брайан, я забыла тебе сказать в прошлый раз. Он стал еще больше на тебя похож. Так что у тебя нет выбора, Северус Снейп. Хотя бы ради него ты должен всем им показать «фак».
Не открывая глаз, Снейп перехватил ее ладонь и прижал к губам. Диана почувствовала, как горло сжимает горячий ком. Прежде никогда он не целовал ей рук, и теперь эта незамысловатая ласка вызвала в ней такой шквал эмоций – нежности, благодарности, хрупкого счастья, безумного страха потерять его, что она с трудом удержалась, чтобы не заплакать. Видеть ее слезы ему сейчас совсем без надобности. И так у него явно пораженческий настрой перед решающей схваткой в суде.
Конец свидания неумолимо приближался, а они все так же молча сидели, просто взявшись за руки. Все равно, слишком мало времени отведено, а рассказать ему хотелось слишком много. Лучше просто посидеть вот так, сжимая узкие горячие ладони, перевитые голубыми жилками, с тонкими, узловатыми пальцами, и чувствовать, как эти пальцы отвечают на твое пожатие. Даже взгляды не нужны, казалось, хватало и этих прикосновений.