Знахарь. Трилогия
Шрифт:
«Не трусь!» – хотел успокоить я её, но она выскочила из засады, и свалила меня с крыльца. Высота была небольшая, четыре ступеньки, но девчонка навалилась сверху, и мои ребра затрещали. «Сука старая», – обругал я лежащую сверху девушку, хотя она повела себя молодцом, и была совсем молода.
– Гномы, – завизжала женщина у ворот.
Отряд гномов-бандитов привели люди-бандиты. Восемь гномов и два человека – это была сила, даже сама по себе, а сейчас люди во дворе были деморализованы взрывом гранаты. Нужно было уравнивать шансы, я с трудом сдвинул толстушку, встал и бросил в сторону всадников вторую, последнюю
– Отдай, это чужое, – толстушка пыталась сломать мне пальцы. У неё это неплохо получалось.
– Как твоё имя, несчастье ты моё?
– Глюк, – опешила девица, и поспешила исправить ошибку, – незнакомые люди должны быть представлены друг другу третьим лицом.
– Я Паша. Меч отдам, если меня не будешь резать.
– Тебя? Ты на ногах еле стоишь, весь бок в крови, – без капли жалости, презрительно усмехнулась девица.
– Надеюсь, твой отец сочтет эту рану достаточной платой за мою «грубость»? – я подпустил в голос немного иронии.
– Опять грубишь? Завтра посмотрю на твоё самочувствие, может быть тебе и не помешает пара плетей, – Глюк всё-таки отняла у меня меч, и стояла довольная собой. Острие меча было направлено в мою сторону.
Про меня, как бы, забыли. Утром Глюк не стала проверять мою пригодность для наказания кнутом, отъезжали рано. Но в дилижансе она бросила на меня злобный взгляд, не выспалась, наверно. Её отец сел напротив меня и моя беседа с соседом была испорчена. Не было той непосредственности, доверительности, я был слишком напряжен. Мой богатый попутчик был незнатен, рядовой дворянин. Имя у него было соответствующее – Ричи. Вальяжный, уверенный в себе, очень образованный, он не гнушался беседы со мной, как с ровней, без господской снисходительности.
– Прости меня за любопытство, еще вчера хотел спросить. У тебя необычный, бронзовый цвет кожи, так бывает после плаванья в жаркие страны? – ни вчера, ни сегодня Ричи не позволял себе личных вопросов.
– Да. Этим летом был на море. Решил отдохнуть: позагорать, поплавать, выпить красного вина, наесться до отвала настоящих персиков, что еще надо усталому от жизни мужчине. Разве что, завести курортный роман … – горько добавил я.
– Вижу, что затронул болезненные воспоминания, – сочувствующе сказал Ричи. Пауза затянулась.
– У меня, как у всякого дворянина, бывающего наездами в столице, имеется там любовница. Вот она-то создает мне массу проблем. Так что, я тебя хорошо понимаю, – ободряюще покачал головой Ричи.
– Да. Это была столичная штучка.
– Что ты хотел от особы, готовой два месяца путешествовать, ради того, чтобы увидеть море? В столицу едешь к ней?
– Нет-нет. Конечно, нет. Прошлого не вернуть! Да и перегорело всё. Оставим эту тему. Ты в столицу надолго?
– Недели на две.
– Не задерживайся там. Дружеский совет, – сказал я, тут же пожалев. Дилижанс сделал небольшую остановку. Мы вышли размять ноги.
– Не хочу оставаться в долгу. У меня для
– Сейчас я не жду от него подвоха.
– Сын и дочь могут быть лишены его горького жизненного опыта. И перестань презрительно смотреть на его дочь. Она толстушка, простушка и невоспитанна, но ты – будь снисходительнее.
– Кстати. Глюк фланирует в десяти метрах сзади нас. Ждет, когда я останусь один, чтобы продолжить издевательства. Трудно ей, второй день нет слуг, не над кем покуражиться.
– У тебя глаза на затылке, – засмеялся Ричи. Обернувшись, он заметил Глюк. Толстушка не выдержала и догнала нас.
– Ричи! Хотел показать тебе очень редкий амулет, – я достал обычный сотовый телефон, – его уничтожение лишает женщину возможности разговаривать. Жалко терять сотню корон, но …, – я выразительно посмотрел в сторону Глюк. Толстушка слушала меня, раскрыв рот от ужаса, затем развернулась, и быстро бросилась назад.
– Обманывать доверчивых девочек нехорошо, – засмеялся Ричи, – хотя должен признать, что выглядит твой «амулет» солидно!
– Ты заметил, что паренек, убивший громилу-бандита в гостинице, подружился с семьёй этих господ? – сменил я тему.
– У отца теперь хлопот невпроворот. Подружка сына сбежала из дома. Дешевая история с переодеваниями не делает никому из них чести.
– Эта подружка проткнула мне бок грязным стилетом. Наверняка, этот бандит чем-то болел. Занесла заразу, – я серьезно беспокоился.
– Ты думаешь, что так можно заразиться? – удивился Ричи.
– Это научный факт. Я же знахарь, знаю, о чем говорю.
Две недели дорога не приносила никаких сюрпризов. Ричи рассказывал мне о порядках в столице, сам расспрашивал меня о работе знахаря и о Пограничье. Погода баловала нас. Мы обогнули по широкой дуге зону боевых действий и считали себя в полной безопасности. Дорога уходила в ложбину, спуск был слишком крутой, дорога отлично накатана и полозья дилижанса легко скользили по снегу. Кучер попросил всех выйти и пройти опасный участок пешком. Никто из пассажиров не возражал. Тропинка вдоль дороги подтверждала, что так делают здесь многие путешественники. Когда мы спустились вниз, и нас стало не видно с дороги, к нам подъехал дорожный патруль. Они были, как всегда пьяны, но в этот раз ещё чем-то озлоблены. Эмоции их были настолько сильны, что мне приходилось прилагать усилия, чтобы закрыться от них.
– Ричи, будь осторожен, они крайне опасны, – предупредил я командира боевого отряда, из целых трех человек.
– Мне они тоже не понравились. Я позову Брокена с сыном, присоединиться ко мне. А ты побудь рядом с девушками, не дай им ввязаться в драку, – обычно уверенный в себе Ричи, на этот раз был сильно озабочен. Командир дорожного патруля сразу повел себя слишком грубо.
– Всем лечь, руки за голову! Привычный к такому обращению народ, немного ворча, повалился в снег. Две маленькие группы остались стоять. Солдат в патруле было пятеро, и формально, силы были равны. Но Ричи не мог атаковать без серьёзного повода.